Ник работал в ФБР, и именно по этой причине я не могла рассказать Дженнифер о своих планах. Она не могла знать. Никто из них. Во-первых, они бы меня остановили. Потому что не работают с федералами. Нет, если вам дорога собственная жизнь. Члены клуба, заключавшие сделки с агентами ФБР, имели ограниченный срок службы. В ту секунду, когда кто-нибудь узнавал о том, что ты сделал, ты был мертв, и не имело значения, был ли ты новичком или человеком, обладающим влиянием и властью Лиама Ларсона.

Вот почему Джейкоб прекратил бы все это, когда я рассказала бы ему о том, что сделала. Появление Ника в этом районе было чудовищным предательством его доверия, и, если когда-нибудь выяснится, что я вызвала федералов, чтобы они исправили ошибку его отца, меня вышвырнут из Керни быстрее, чем я успею сказать «крыса». Единственная причина, по которой меня не убили бы вместо этого, заключалась в том, что я не была членом клуба.

Я надеялась, что ничего из этого не случится. Ник сказал мне, что сделает все, что в его силах, чтобы сохранить мое участие в этом деле в тайне, и я верила, что он как-нибудь справится с этим.

Он закрыл за собой дверь кафе и направился к моему столику.

— Привет, незнакомка.

— И тебе привет, — сказала я, поднимаясь со своего места. — Приятно тебя видеть.

Он снял солнцезащитные очки со своих темных миндалевидных глаз и заключил меня в объятия.

— Взаимно. Хорошо выглядишь, Скайуокер.

Скайуокер. Я забыла свое прозвище. Когда мы еще спали вместе, он услышал от моих товарищей по команде историю о том, как я поразила невозможную цель «размером не больше крысы», и решил, что я отлично впишусь в тему «Звездных войн».

Мы разомкнули объятия, и я улыбнулась ему.

— Ты тоже хорошо выглядишь. Как Елена?

— Она великолепна, спасибо, — сказал он, садясь рядом со мной.

Я села рядом с ним.

— Когда она должна родить?

— Через два месяца, — сказал он, улыбаясь так широко, что в уголках его глаз появились морщинки. — А как ты? Как нога?

— Не дает мне покоя сегодня. Я пропустила свой последний сеанс физиотерапии из-за всего этого дерьма.

— Мне жаль.

— Все в порядке, — сказала я. — Все на месте?

Он кивнул.

— У нас есть трое в здании напротив. С минуты на минуту к тротуару должен подъехать фургон.

Как по команде, перпендикулярно нам припарковался неприметный белый фургон.

— Я не хочу, чтобы мое лицо было на фотографиях, — сказала я.

Он подвинул стул, с другой стороны, от себя. Так я оказалась спиной к окну.

— Подвинься сюда, — сказал он.

Я пересела на другое место.

— Ты узнал что-нибудь еще о Реддинге?

— О да, — сказал Ник. — Этот человек — настоящий профессионал. Они проделали хорошую работу, скрыв попытку предания суду военного трибунала, но его дяде не удалось скрыть некоторые другие его преступления.

Оказалось, что его дядя все-таки был представителем штата.

Я вопросительно приподняла бровь.

— Другие его преступления?

— Давай просто скажем, что никто не будет скучать по этому ублюдку.

— Даже дядя? — Спросила я.

Он покачал головой.

— На данный момент, я думаю, он будет рад избавиться от Реддинга. Он готовится к выборам в губернаторский дом, и, если кто-нибудь узнает, что он скрывал преступления своего племянника-насильника, его губернаторские мечты полетят к чертям.

Мои руки сжались в кулаки под столом. Если «Джокеры» не избавятся от Реддинга, это сделаю я, независимо от того, поможет мне Джейкоб или нет.

Мимо нас по тротуару прошел мужчина. Он был одет в джинсы и футболку, и у него было одно из тех незапоминающихся лиц, которые трудно выделить из толпы. Ник внимательно наблюдал за ним, настолько близко, что я повернула голову, чтобы еще раз взглянуть. Я только уловила едва заметное движение руки, которое он сделал, прежде чем скрыться из виду. Нахмурившись, я повернулась к Нику.

— Приготовься, — сказал он. — Реддинг уже идет сюда.

Глава 22

Зазвенел колокольчик над дверью кафе, и Спенсер Реддинг вошел в него с таким видом, словно был хозяином этого заведения. Как и Ник, он был одет в костюм, только пиджак был расстегнут, и он был без галстука. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, открывая взору подтянутую загорелую кожу и изящные мускулы шеи. Его привлекательная внешность говорила о серебряных ложках и деньгах старого света.