— Согласно GPS-трекеру в твоей машине.

О черт.

— Ты установил GPS-трекер на мою машину? — Спросила я, снова ускоряя шаг. Федералы, должно быть, установили микрофоны в кофейне, и мне не хотелось, чтобы они услышали из этого разговора что-то еще, кроме того, что они уже слышали. — Это неправильно, Джейкоб.

— Не я. Это сделал папа.

Чертов Лиам.

— Но ты все равно использовал его, чтобы выследить меня.

— Да после того, как я потратил два часа, пытаясь связаться с тобой, и папа, наконец, рассказал мне, что он сделал, я использовал его, чтобы отследить тебя. Я думал, что тебя схватили гребаные «Джокеры» или Реддинг. Почему ты не написала мне, что с тобой все в порядке?

Потому что я это спланировала. Я была ничем не лучше Лиама, манипулировала его сыном, намеренно пугала его до смерти, надеясь, что он будет звонить мне снова и снова, чтобы, когда я, наконец, снова включу свой телефон в кафе, его звонок дал бы мне повод уйти.

Меня охватило чувство вины. Я чувствовала себя ужасно не только из-за того, что предала его доверие, но и из-за…

Стоп. Он волновался два часа, прежде чем отец рассказал ему о GPS? Но он сказал, что знал, что он был выключен три часа назад. Что он делал все это время, пока следил за мной?

У меня внутри все сжалось. Боже милостивый, нет.

— Где ты, Джейкоб? — Cпросила я.

— Сворачиваю с шоссе на Херманнсбург.

Ебать! Даже Ник не мог предвидеть, что все так обернется.

— Остановись — сказал я Джейкобу.

— Скажи мне, что ты на самом деле там делаешь, — парировал он.

— Это не переговоры. Тебе нельзя сюда приезжать.

Мое доверие к Нику зашло слишком далеко. У нас с ним была давняя история. Черт возьми, однажды я даже спасла ему жизнь, когда он попытался дотронуться в самолете до чего-то, что могло поджарить его до хрустящей корочки. Этот человек был передо мной в долгу, и я верила, что он не станет меня обманывать. Но Джейкоб? Я не упомянула его в разговоре с Ником по определенной причине. Наемный убийца «Королей» и сын одного из основателей «Призраков» может оказаться слишком лакомым кусочком, чтобы Ник смог устоять. Если Джейкоб появится сейчас, я опасалась, что Ник найдет какой-нибудь способ втянуть его в это дело, раздобудет его фотографии, шантажом заставит вступить в игру с федералами.

— Я так и знал, — сказал Джейкоб. — Как только мама начала вести себя уклончиво, я понял, что ты делаешь какую-то глупость.

— Я не делаю глупостей. Я делаю что-то логичное и продуманное, и тебя здесь быть не должно. Разворачивайся к чертовой матери.

— Нет.

Я собиралась убить его.

Я отняла телефон от уха и сделала несколько глубоких вдохов. Как мне заставить его уехать прямо сейчас? Было ясно, что он вбил себе в голову, что либо я нуждаюсь в спасении, либо ему нужно быть в курсе того, что я делаю, и в его голосе слышалась непреклонность, которая говорила мне, что я ничего не могу сделать, чтобы переубедить его.

Но, может быть, было что-то, что могло бы заставить его больше никогда не приходить мне на помощь: правда.

Я снова поднесла трубку к уху.

— Я встречаюсь со старым другом, — сказала я, понизив голос, чтобы меня не услышали прохожие. — Я не лгала насчет этого. Его зовут Ник, и он работает на ФБР.

На другом конце провода воцарилась мертвая тишина.

— Я заманила Реддинга сюда какой-то ерундой о том, что не буду обращаться в суд и позволю нашим адвокатам разобраться с этим вместо меня, — сказала я. — И да, я знаю, что, вероятно, на самом деле он согласился встретиться со мной не из-за этого, и у него, вероятно, есть какой-то скрытый мотив для того, чтобы встретиться лицом к лицу, но мне пришлось пойти на риск. Ник — известная личность в Бюро. Пока я говорю, федеральные агенты фотографируют его и Реддинга в кафе. Мы собираемся отправить фотографии «Джокерам» и заставить их думать, что Реддинг все это время был «кротом» и что федералы знают все об их маленькой операции в «Магнолии».

Снова молчание.

Я глубоко вздохнула.

— Это умный план, Джейкоб. «Джокеры» взбесятся и уйдут из «Магнолии». Если нам повезет, они сами избавятся от Реддинга.

Снова воцарилось молчание.

— Джейкоб, скажи что-нибудь.

— Ты все это время была «кротом» для федералов? — спросил он обманчиво нейтральным голосом.

— Нет. Ник предложил мне работать на него, когда я переехала сюда, но я ему отказала. Если ты не веришь ничему из того, что я тебе говорила, поверь этому. Доверься мне, как я доверилась тебе вчера в машине.

— Если ты лжешь мне, Криста…

Чертова наглость этого человека.

Тогда на меня снизошло спокойствие. Это было спокойствие битвы. Такого спокойствия я достигала, только когда кто-то доводил меня до крайности и настоящего гнева.

— Я вляпалась в это из-за тебя, — сказала я. — Ты пришел в мой бар и втянул меня в свои неприятности, и теперь мы с бабушкой в опасности. Ты тот, кто лгал все это время. Как ты смеешь обвинять меня прямо сейчас, когда все, что я пытаюсь сделать, это уберечь тебя, твоих родителей и всех остальных, кого ты затащил в это?

— Мой отец…

— Твой отец хорошо тебя обучил, — огрызнулась я. — Ты хочешь жаловаться на него, но неприглядная правда в том, что все это время ты обращался со мной так же, как он с тобой.

— Это несправедливо, — выдавил он из себя.

— Да? Ты не манипулировал моими эмоциями и не наживался на моем страхе за бабушку в ту первую ночь? Ты не соблазнял меня, чтобы получить то, что хотел, самым простым способом, который только мог придумать? Ты не лгал, чтобы защитить меня или не дать мне увязнуть так глубоко, что я не смогла бы выбраться снова? И все это время говорил себе, что все, что ты делаешь, в конечном счете, для моего же блага?