– Кристофер… – В голосе девочки слышалась напускная жалость. – Ты же знаешь, что солнце очень, очень далеко от нас?

– Да, спасибо! Я не тупой. – Он вытащил требуху и собрал ее в кучу для грифона.

Мэл приподняла бровь и опустила голову.

– Икар никуда не летал, потому что он – метафора! – сказал Кристофер.

– Икар – не метафора! Это реальный человек. Он жил на острове Арк и подлетел слишком близко к Сомнулуму.

Кристофер протянул Гелифену другую рыбу, и грифон ловко вспорол ей брюхо.

– Она права, – кивнула Ириан. – Есть достоверные исторические записи о жизни Икара. А Сомнулум на самом деле не солнце, а тепло в чистом виде. Он висит в небе, над самым первым деревом и лабиринтом.

– Он излучает гримур. Нам рассказывают об этом в школе, – сказала Мэл. Порезавшись, она сунула большой палец в рот и тут же брезгливо поморщилась. – Фу! Рыбьи кишки.

– Сомнулум образовался, когда Бессмертье создало кольцо защиты вокруг Архипелага, – принялась рассказывать Ириан. Она чистила рыбу в два раза быстрее остальных. Ее пальцы были тоньше и длиннее, чем у других женщин, встречавшихся Кристоферу. – Гравитационное поле Сомнулума удерживает кольцо защиты, подобно тому как Луна притягивает воды во время приливов. В ваших водах, Кристофер, тоже есть немного гримура, растворенного в океанах. Совсем чуть-чуть. – Она положила в глиняную миску последнюю рыбину. – Готово. Теперь Найтхэнд может заняться ужином. Зачерпните немного воды и вымойте руки.

Кристофер перегнулся через борт, вытаскивая тяжелое ведро. Он смотрел в море. В школе ему говорили о воздействии Луны на воду. Если хорошенько подумать, то, что Луна управляет приливами, было таким же чудом, как и гримур. И если гримур защищал Архипелаг, то что защищало остальную часть планеты?

Волна ударилась о борт корабля, и мальчик вздрогнул. На многие мили вокруг не было ни лодок, ни людей – только горы. В пейзаже таилось мрачное великолепие: вокруг высились скалистые утесы, на которых росли выносливые деревья, выживавшие среди камней под пронизывающим ветром. Часть скал были черными, а часть отливали сланцем или зеленью малахита. Эта свирепая и устрашающая красота не манила, а отталкивала.

Появилась Рэтвин, а с ней и Найтхэнд. Берсерк немало выпил накануне вечером, когда сидел, сгорбившись, над бутылкой виски и стаканом. Второй стакан, пустой, стоял там, где раньше сидел Уоррен. Теперь же лицо моряка было таким же зеленым, как мех рататоски.

– Мы подошли очень близко, – сказала Рэтвин, оглядывая горную гряду на горизонте. – Но у нас не получится причалить к подножию их горы, так что придется бросить якорь поодаль. Поплывете туда на лодке. Я останусь охранять корабль. Если придут мародеры, я их сожру.

Кристофер посмотрел на скалистую бухту:

– Но здесь, кажется, вполне подходящее место, чтобы причалить?

Найтхэнд улыбнулся:

– Да. Но когда Рэтвин говорит, что у нас не получится причалить, она имеет в виду, что нам нельзя это делать. Большим кораблям запрещено подходить к некоторым островам. Сфинксы позволяют подплывать к своей горе только небольшим лодкам.

– А есть целые острова, где вообще невозможно высадиться, – присоединилась к беседе Ириан. – Вы будете плыть и плыть и никогда не достигнете берега.

– На острове Убийц, – сказала Рэтвин, – все наоборот. Любое судно может подойти к берегу, вот только никто – ни человек, ни рататоска, ни какое-то летающее или плавающее существо – не сможет с него выбраться. Рифы затащат на дно и будут держать там вечно. Говорю сразу, – обратилась она к Кристоферу, – пока ты не начал лезть ко мне с глупыми вопросами и недоверчиво глядеть: это чистейшая правда.

– Но это не относится к дереву дриады, – заметила Ириан. – Я читала в одной старой книге, что корабль, сделанный из дерева дриады, сможет доплыть до этого острова и вернуться обратно. Но только потому, что у дерева есть собственное сердце.

– Детские сказки, – фыркнул Найтхэнд. – А еще ученая! Ничего подобного. Пошли, пока похмелье окончательно не доконало меня. Такое чувство, будто лавелланы грызут мои глазные яблоки изнутри.

Найтхэнд греб, сжимая весла, похожие в его руках на пару ложек, а Гелифен сидел на носу лодки. Чем ближе они подплывали, тем более дикой и таинственной казалась гора. Короткая коса из серо-белого песка упиралась в скалу – огромную глыбу камней разной породы, которая достигала пятидесяти футов в высоту. Кое-где росли кусты, а на выступах сидели птицы – вороны, несколько береговушек, вивших гнезда, и стая из четырех созданий, похожих на серебристо-серых ястребов. Кристофер никогда таких раньше не видел.

Найтхэнд спрыгнул, оказавшись по пояс в воде, и затащил лодку на берег.

Ириан подошла к скале и осторожно прикоснулась к ней.

– Придется карабкаться.

По скале тянулась тяжелая коричневая лиана. Ириан отломила кусок стебля.

– Лиана не должна быть коричневой: это вечнозеленое растение, которое цветет круглый год.

– И что это значит?

Ириан покачала головой и положила высохшую лиану в карман.

– Впервые вижу ее мертвой. Это меня пугает.

Кристофер подошел к скале. Он смог прикинуть, за что можно ухватиться руками, чтобы вскарабкаться вверх, но удобные места оказались слишком далеко друг от друга. Он был почти такого же роста, как Ириан, но даже им двоим придется нелегко. А вот для Мэл задача окажется совсем невыполнимой. И падение – если они упадут – будет смертельным.