– Я пугаю тебя? Боишься меня?

– Да, – признался Кристофер. Но раз его все равно собирались съесть, ему не хотелось, чтобы это стало его последним словом, и он добавил: – Хотя напугать кого-то не так уж и сложно. Для этого не нужен особый талант. Любой дурак с ножом может быть страшным.

Мантикора придвинулась чуть ближе к нему, ее когти впились в деревянный настил:

– Тебе стоило бы больше уважать страх. Это двигатель всей вашей человеческой истории. Страх, жадность и власть.

Мантикора облизнула бледные губы заостренным языком.

Кристофер сунул руку в карман в надежде найти что-то, что он сможет использовать как оружие. Но там было пусто. Тогда он напряг мускулы: когда чудовище приблизится, он попытается выдавить ему глаза.

– О да. Как же сильно вы боитесь друг друга! Боитесь унижения и насмешек. Боитесь смерти, поэтому убиваете других прежде, чем они смогут убить вас.

Раздался шорох: Мэл хотела добраться до Кристофера, но Найтхэнд схватил ее за плечо и не позволил сдвинуться с места.

– Вы, люди, – живучая, но вечно трясущаяся от страха раса.

– Неправда, – сказал Кристофер. – Ты всего лишь паршивая кошка с большими зубами, которая ничего о нас не знает.

– А что знаешь ты? Ты слишком молод, от тебя все еще пахнет материнским молоком. Ты непропорциональный и неуклюжий, как будто только появился на свет. – Мантикора подошла ближе, ее гнилостное дыхание было горячим, как огонь в печи. – Но погоди, скоро ты все поймешь. Ты увидишь, как страх одного человека уничтожит вас всех. Когда все закончится, мы с моим народом полакомимся вашими останками.

– Какого человека? – настороженно спросил Кристофер, и в груди у него все сжалось.

– Я встретила его сто лет назад. Он так боялся оказаться во власти чужих прихотей, так боялся оказаться под гнетом чужой власти, так боялся оказаться очередным маленьким ничтожеством, что захотел покорить все живое. Не только на Архипелаге, мальчик, но и в Иноземье. Везде.

Кристофера накрыла волна ужаса, но он не двигался с места. Он даже не подозревал, что найдет в себе силы стоять вот так и разговаривать с чудовищем, несмотря на парализующий страх. Каким бы пугающим ни было происходящее, мальчик ухитрился не упасть в обморок.

Мантикора насмешливо фыркнула.

– Человек отправился в лабиринт сто лет, семь месяцев и шесть дней назад. Я говорила с ним во время его путешествия. Он только и делал, что болтал. Ему не давала покоя власть, до которой было рукой подать. Он планировал пробраться в самое сердце лабиринта, к Гримурному Древу. – Мантикора принюхалась. – Я учуяла, что он такой же, как ты, – не с Архипелага. Человек из Иноземья.

– Что он еще говорил? Он сказал, как собирается пройти через лабиринт?

Мантикора зажмурилась от удовольствия:

– У него был план. И я видела пергамент в его руках. – Язык существа снова высунулся и облизал верхнюю губу. – Хватит. Нам не стоит так долго болтать: от этого в твою кровь попадет адреналин, и плоть будет горчить.

Мантикора выдохнула, шагнула к мальчику вплотную, и от поступи тяжелых львиных лап судно заскрипело.

Кристофер хотел сделать шаг назад, но отступать было некуда.

– Погоди, погоди! – Он решил разговорить мантикору, чего бы это ни стоило. – Ты сказала «план»? Какой план?

И тут воздух вокруг него запылал.

Кристофер почувствовал обжигающую волну жара, а затем услышал рев в нескольких дюймах от своего левого плеча. Мальчик упал – инстинкт сработал раньше, чем он успел осознать, что происходит.

Высокий крик мантикоры больше походил на кошачий визг, чем на львиный рык. Ее тело охватило пламя. Она, расправив горящие крылья, попыталась взлететь, но не смогла.

Снова появился язык пламени, и кто-то рявкнул тонким голосом:

– Назад! Назад, тварь! Это мой биограф!

Обугленное тело мантикоры упало на дно лодки. Огромные клубы едкого дыма наполнили воздух. Кристофер слышал, как Мэл кашляет, но было что-то еще – кажется, смех. Дерево не поддалось огню, хотя от него и шли тонкие струйки дыма, а вот веревки мгновенно сгорели дотла.

Жак, расправив крошечные крылышки, повернулся к Кристоферу. Из его ноздрей шел дым.

– Надеюсь, ты не в обиде, что я полетел за тобой, – сказал он. – Хотел сделать несколько важных замечаний, прежде чем ты возьмешься за написание моей биографии.