– И ты думаешь, что твои слова заставят меня ему помочь? Или же очаруют меня?

– Нет, – ответила Ириан. – Вы либо поможете Найтхэнду, несмотря на то что мы вас ненавидим, либо отвернетесь от него. Не буду делать вид, что простила вас. Таких, как вы, слишком легко прощают – немного денег, и все в порядке. Но я не буду играть в эту игру. Найтхэнд не хотел бы этого.

– Пожалуйста, хватит, – в панике прошептала Мэл.

Слегка раздувая ноздри, Анья переводила взгляд с Ириан на берсерка и обратно.

– Рассказывай, что с ним.

– Каркаданн. Ранил его рогом, – отрывисто проговорила Ириан. – Вы знаете всех целителей на Архипелаге. Найдете того, кто его спасет?

– Не знаю. – Анья посмотрела на Найтхэнда. Кристофер не смог понять, что таится в ее глазах, прикрытых морщинистыми веками. – Есть одна целительница-кентавр на Антиоке. Но я не смогу доставить его туда в одиночку. Он слишком тяжелый, так что кто-то должен его держать. Тебе придется отправиться со мной.

Ириан растерянно уставилась на нее:

– Но я не могу оставить двух детей в лодке посреди океана!

– Тогда есть риск, что он свалится со спины лунмы в море.

Найтхэнд что-то пробормотал. Кристофер напряг слух: кажется, он произнес что-то похожее на «риан». Губы мужчины были сухими и неестественно белыми.

Ириан смотрела то на Кристофера, то на Найтхэнда, то на Мэл. На ее лице отразилась мука.

– Решай, – сказала Анья. – Каждая минута приближает его к смерти.

– Они же дети!

Пожилая женщина приподнялась в седле:

– Да ради Бессмертья! Можешь считать меня какой угодно – продажной, слабой, эгоистичной, злой – мне все равно. Но я точно не дура и надеюсь, хотя бы в этом ты со мной согласна. Детей недооценивали на протяжении сотен лет. Стоит ли и дальше следовать этой утомительной традиции?

Найтхэнд заговорил снова. На этот раз все его расслышали. Он бредил, но слово прозвучало четко, как удар часов: «Ириан».

Анья вздрогнула, но Ириан этого не заметила. Она смотрела только на Найтхэнда. Кристоферу вдруг показалось, что он стал свидетелем чего-то очень личного.

Ириан присела рядом с открывшим глаза берсерком. Впервые с тех пор, как они познакомились, Ириан прикоснулась к нему: осторожно и нежно погладила его руку и лицо, провела кончиком пальца по скуле, бровям, губам. Вдруг она задышала сильнее, глубже, и лицо ее просияло: такое выражение появляется у переживших шторм моряков, которые, проведя в воде долгие часы, наконец увидели вдалеке сушу. Такое выражение появляется у людей, проживших всю жизнь с холодным камнем в груди, который вдруг превратился в бьющееся сердце.

– Фиденс Найтхэнд, – произнесла она.

Кристофер и Мэл плыли к дриадам в полном одиночестве. Если им и было страшно, оба молчали. Все внимание уходило на то, чтобы следить за парусом и держать румпель ровно. Они даже не разговаривали друг с другом. Если появлялась минута для отдыха, дети просто сидели плечом к плечу. Когда они засыпали, Жак устраивался на носу судна и присматривал за ними.

У Мэл на поясе висел гримурный кинжал Найтхэнда. Он нежно, но настойчиво вложил его в руку девочки, когда уже сидел на спине у лунмы. Его взгляд не фокусировался.

– Твой, – произнес он.

Дети шли, ориентируясь на указания стрелки касапасарана. Время от времени Кристофер видел стремительно проплывающих под волнами и лодкой существ, которых он толком не мог разглядеть. Один раз, когда море было спокойным, мальчик увидел русалку. Она плыла на глубине, помахивая хвостом в пятнадцать футов длиной, и смотрела на них. Он лишь мельком увидел ее красивое лицо с мягкими чертами: оно было исполнено надежды, и сила этого чувства вонзилась в него, как лезвие ножа. Взгляд существа призывал его быть храбрым. Он хотел показать русалку Мэл, но, когда девочка повернулась, та уже исчезла.

Кристофер поймал краба и разрезал его панцирь гримурным клинком. Дети съели добычу сырой. Вечно голодная Мэл вдруг почувствовала, что не в силах проглотить больше нескольких кусочков.

– В горло не лезет, – сказала она.

Когда дети достигли берегов Таира, острова Дриад, наступили сумерки. Они привязали лодку к небольшому деревянному причалу на окраине маленького рыбацкого городка и оставили Жака ее охранять.

Люди настороженно обменивались взглядами, пристально смотрели из окон, когда дети проходили мимо. У местных жителей были проницательные глаза и натруженные руки. Кристофер не понимал, в чем дело: то ли они редко видели чужих, зашедших так далеко на север, то ли дело было в Мэл.