Но главная цель Российской империи, вытекавшая из международной обстановки, в те времена была удержать Черноморские проливы от захвата какой-либо третьей страной, что на практике означало бы переход контроля над проливами в руки какой-нибудь великой державы, наверняка враждебной России. Эта опасность была реальной, так как англо-французы активно настаивали на придании Константинополю статуса «свободного города», что передавало турецкую столицу под международный контроль, а в вопросе о проливах европейцы всегда выступали против Российской империи единым фронтом. Англичан же более всего заботил морской транзит через Суэцкий канал, которому не могли угрожать средиземноморские державы, но такая угроза в перспективе была под силу лишь России. Неудивительно, что в ноябре 1912 года, когда болгары штурмовали Чаталджинские позиции, в Дарданеллах была сосредоточена британская эскадра, по своим силам превосходившая русский Черноморский флот.

Османская империя в начале двадцатого столетия дряхлела не по дням, а по минутам, а потому ее целостность поддерживалась лишь англо-французами, к которым вскоре присоединились и немцы. После Боснийского кризиса 1909 года, в ходе которого Австро-Венгрия аннексировала ранее принадлежавшие Турции Боснию и Герцеговину, турецкий султан стал проводить политику, направленную на сближение с Россией. Однако союзники и противники Российской империи не позволили такому политическому курсу продержаться необходимое время.

Именно по настоянию англичан был перевооружен и заново укреплен Босфор (не Дарданеллы!), а также стал укрепляться турецкий флот, до того находившийся в исключительно плачевном состоянии. В данной политике англичан поддержали немцы: выше было указано, что в Германии турки купили два устаревших броненосца, и в то же время на британских верфях приступили к строительству для Османской империи двух современных дредноутов, которых на данном морском театре военных действий не было еще и у России. Отечественный исследователь говорит по этому поводу: «В результате совместных усилий Англии, Германии и Франции, снабжавших Турцию средствами, Россия оказалась перед угрозой потерять свое многолетнее господство на Черном море. А без этого господства приходилось расставаться не только с мечтою о Царьграде, но и со значительной долей влияния на Балканском полуострове. И даже, более того – мощные турецкие линкоры держали бы под своим прицелом важнейшие экономические центры России, угрожали бы Кавказу» [209] .

Между тем еще Наполеон говорил, что как только Россия «распространит свое господство и на Константинополь, турки не удержатся ни в Малой Азии, ни в Сирии, ни в Египте». Такое развитие международных отношений не было выгодно Европе, ибо усиление России всегда означало и означает умаление мощи Запада. Посему «основной целью царской дипломатии в то время было изменение режима проливов таким образом, чтобы сделать возможным пропуск через Босфор и Дарданеллы военных судов Черноморского флота. О планах захвата проливов всерьез говорить не приходится. Все рассуждения на эту тему оставались в области теории, так как не были подкреплены материальными и военными ресурсами» [210] .

После русско-японской войны разработкой плана конфликта с Турцией, предусматривавшего Босфорскую операцию, занимались только моряки, при активной поддержке Министерства иностранных дел. Основой плана являлось повышение боеспособности Черноморского флота, так как незадолго до июля 1914 года турецкое правительство заказало в Великобритании два дредноута, с вступлением в строй которых превосходство в случае военного конфликта на Черном море переходило к Турции. Поэтому в 1911 году в Николаеве спешно закладываются сразу три линейных корабля: запаздывающий характер строительства позволял вероятному противнику рассчитывать на успех в удобное для него время. То есть вероятный враг, подзуживаемый немцами и англичанами, получал инициативу действий вплоть до вступления в строй русских дредноутов. Кроме того, турецкие корабли в бою один на один по своему артиллерийскому вооружению должны были быть сильнее русских линкоров.

В октябре 1913 года русские узнали о готовящейся в Стамбул германской миссии генерала Лимана фон Сандерса. Согласно германо-турецким договоренностям, немецкие офицеры получали высшие командные посты в турецкой армии и приступали к ее реорганизации. Действительно, победа младотурецкой революции означала сближение с Великобританией, так как кайзер Вильгельм II всегда поддерживал султана Абдул-Хамида. Вдобавок в деле аннексии Австро-Венгрией турецких провинций Боснии и Герцеговины в 1909 году немцы также оказались на стороне своего континентального союзника.

Казалось бы, что охлаждение отношений между Германией и младотурецкой Турцией неизбежны. Но на деле вышло не так. Как пишет А. С. Силин, «падение в Турции престижа Германии носило быстропреходящий характер. В верхушечных кругах младотурок сохранилась компактная и очень влиятельная группа сторонников прогерманского курса. Ее составляли генералы и высшие офицеры, занявшие после революции руководящей должности в военном и морском министерствах, в Генеральном штабе, в самой армии, а также на дипломатической службе» [211] .

Тем самым фактически Германия приобретала контроль над турецкой столицей, а, значит, и как минимум над Босфором. Как известно, дипломатические усилия России в вопросе о миссии Лимана фон Сандерса успехом не увенчались: немцы ссылались на то, что реорганизацией турецкого флота занималась Великобритания, чья военно-морская миссия во главе с адмиралом Лимпусом также находилась в Стамбуле. Действительно, англичане рьяно модернизировали турецкие военно-морские силы, вплоть до того, что, как уже говорилось выше, два дредноута, с вводом в строй которых Турция получала господство в Черном море, строились для турецкой стороны именно на британских верфях.