Именно эти люди до Февральской революции по преимуществу и отвечали за жизнедеятельность Москвы, Московской губернии и Московского военного округа.

В годы войны Москва являлась тылом Западного фронта. В кампании 1914 года и весной 1915 года, пока фронт находился далеко в Польше и Галиции, опасения за судьбу российских столиц в обществе не присутствовало. Однако в ходе Великого отступления апреля-сентября 1915 года либеральные круги, поддерживаемые рядом высокопоставленных военных и гражданских чинов, устроили в печати настоящую истерику по поводу якобы грозившего Петрограду и Москве германского вторжения. По настоянию этой группы, не верившей в силу и дух русской армии, отступавшей с большими потерями, но четко и без «котлов», произошла частичная эвакуация имперской столицы. Соответственно, государственная власть должна была обеспокоиться и судьбой старой столицы – Москвы.

Когда отступление прекратилось и Восточный (Русский) фронт стал затихать в рамках окопной борьбы, московский регион становился уже ближайшим тылом. Так, в состав вновь образованного Минского военного округа (вместо упраздненного Варшавского округа, так как Польша была оккупирована немцами) вошла не только Смоленская губерния из состава Московского военного округа, но даже и четыре западных уезда Московской губернии – Волоколамский, Можайский, Верейский и Рузский. Это дало основание военному командованию мобилизовывать местных крестьян на окопные работы и натуральные повинности (например, подводная повинность – то есть использование крестьянских лошадей и подвод в обязательном порядке и за минимальную оплату для подвоза на фронт и войсковые тылы различных требующихся грузов).

Упомянутый выше Западный фронт был создан путем раздела Северо-Западного фронта на два – Северный и Западный. Главнокомандующим стал бывший командарм-4 генерал А. Е. Эверт, в составе армии которого в течение первого года войны сражались с врагом «московские» Гренадерский, а затем и 25-й армейский корпуса. И не следует забывать, что генерал Эверт был московским выпускником – в свое время он закончил московское Александровское военное училище. Северный же фронт вскоре зимой возглавил бывший предвоенный командующий Московским военным округом и командарм-5 первого года войны генерал П. А. Плеве. После его болезни Северный фронт принял генерал А. Н. Куропаткин, перед тем занимавший должность командира Гренадерского корпуса, который формировался в Москве и в ходе войны пополнялся в основном призывниками московского региона.

Фронтам ставились не только чисто военные цели, но и политические – прикрывать столицы страны (Санкт-Петербург для армий Северного фронта, Москва – для Западного и Киев – для Юго-Западного фронта) в ходе дальнейших военных действий. Задачи образуемых фронтов, согласно директиве Верховного Главнокомандующего от 4 августа 1915 года, подразделялись на следующие:

– Северному фронту ставилась задача «прикрытия путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря»:

1) Прочно удерживать в своих руках Средне-Неманский район, имея в виду крайне важное значение сохранения этого района не только для армий Западного фронта, но и для общего нашего стратегического положения к северу от Полесья.

2) Прикрывать пути, ведущие по правому берегу Немана и в Виленский район и к участку железной дороги Вильно – Двинск.

3) Удерживать течение реки Двина от Двинска до Риги включительно.

– Западному фронту ставилась задача «прикрытия путей, ведущих на Москву из передового театра»:

1) Прочно удерживать в своих руках Гродно-Белостокский район и фронт от Верхнего Нарева до Брест-Литовска включительно;

2) Прикрывать пути по правому берегу Верхнего Буга к фронту Брест-Литовск – Кобрин – Пинск – Лунинец [310] .

Таким образом, на пути между врагом и Москвой стоял русский Западный фронт, который с августа 1915 по март 1917 года возглавлял генерал от инфантерии Алексей Ермолаевич Эверт. Помимо того, между окопами и московским регионом располагался еще и Минский военный округ. Опасения либеральной оппозиции о возможном падении Москвы были ничем не обоснованы, зато позволили ей набрать политические очки посредством якобы вящей заботы о безопасности столицы.

С самого начала Великой войны Москва активно включилась в дело обороны Родины. Еще до объявления мобилизации (17 июля) и объявления Германией войны России (19 июля) в российских столицах прошли массовые патриотические манифестации, так как обстановка нагнеталась, в воздухе «отчетливо пахло порохом», и жители спешили заверить власть в своей патриотической поддержке. Вторжение австрийцев в братскую России Сербию вызвало шквал негодования в российском обществе. В Санкт-Петербурге (вскоре переименованном в Петроград) толпа разгромила германское посольство, но в Москве удалось не допустить бесчинств. Большая часть демонстраций проходила, разумеется, на Красной площади, где памятник К. М. Минину и Д. М. Пожарскому служил своеобразным постаментом для выступавших.

Военная страда затронула Москву и столичный регион, как и всю страну. Примерно половина мужчин призывного возраста в годы войны ушла на фронт, а на плечи оставшихся легли обязанности не только по работе на оборону, но и помощи семьям призывников. Приведем некоторые цифры. Даже в Московской губернии – чрезвычайно развитой в промышленном отношении, большинство населения все-таки составляло крестьянство. Ясно, что и большую часть призывников составляли крестьяне и чем дальше, тем больше, так как рабочие получали «бронь» и работали на оборонных предприятиях. Семьи фронтовиков должны были получить немедленную помощь, ибо война началась в августе, незадолго до начала сбора урожая, а деревня одним махом лишалась нескольких миллионов рабочих рук.

Во-первых, помощь была оказана непосредственно работой – со стороны пока еще остававшихся дома односельчан, за чем следили уездные земские управы и полиция. Интересно, что с 1916 года, когда соседи уже не могли помогать семьям фронтовиков, так как почти каждая семья отдала фронту своих мужчин, к делу поддержки сельского хозяйства подключились вооруженные силы. Весной 1916 года во внутренних округах, согласно распоряжению Главного управления Генерального штаба, было объявлено (например, приказ по войскам Московского военного округа за № 274 от 24 марта), что по просьбам губернаторов «нижние чины могут быть командированы для полевых работ, сроком на четыре недели, распоряжением Штаба Округа». К сожалению, сопротивление командований военных округов, непонятное с высоты последующих событий (продовольственный кризис зимы 1917 года), не позволило Генштабу, которому военные округа не подчинялись, даже наметить собственные предположения.