В своей борьбе с режимом оппозиция не гнушалась ничем. Так, А. И. Гучков в миллионах экземпляров в июле-августе распространял в тылу и особенно на фронте свое якобы имевшее место письмо к начальнику штаба Верховного Главнокомандующего генералу М. В. Алексееву. Нет сведений, что генерал Алексеев хоть как-то отреагировал на это письмо, однако данная бумага в многочисленных копиях распространялась по стране как ни в чем не бывало. Именно тот факт, что письмо было адресовано столь высокопоставленному лицу, побуждал читателей верить клеветническим выпадам.

В гучковском письме открыто обвинялся ряд министров и утверждалось, что крах неизбежен. В частности: «Ведь в тылу идет полный развал, ведь власть гниет на корню. Ведь, как ни хорошо теперь на фронте, но гниющий тыл грозит еще раз, как было год тому назад, затянуть и ваш доблестный фронт, и вашу талантливую стратегию, да и всю страну в то невылазное болото, из которого мы когда-то выкарабкались со смертельной опасностью. Ведь нельзя же ожидать исправных путей сообщения в заведовании г. Трепова, хорошей работы нашей промышленности на попечении кн. Шаховского, процветания нашего сельского хозяйства и правильной постановки продовольственного дела в руках гр. Бобринского. А если вы подумаете, что вся эта власть возглавляется г. Штюрмером, у которого (и в армии, и в народе) прочная репутация если не готового уже предателя, то готового предать, что в руках этого человека ход дипломатических сношений в настоящем и исход мирных переговоров в будущем, а следовательно, и вся наша будущность, то вы поймете, Михаил Васильевич, какая смертельная тревога за судьбу нашей родины охватила и общественную мысль, и народные настроения».

Ясное дело, что «предательскую» репутацию новому премьер-министру Б. В. Штюрмеру создавала как раз вот такая пропаганда, задуманная чрезвычайно хитро и умело – распространение частного письма, написанного в виде политического памфлета, только не с конструктивной критикой, а с клеветнической жаждой власти. Замена И. Л. Горемыкина в январе 1916 года на Б. В. Штюрмера, наряду с постепенной отставкой всех заигрывавших с оппозицией министров (вне зависимости от их деловых качеств), вызвала ярость Прогрессивного блока. Ведь теперь львиная доля министров, не имея намерений сотрудничать с буржуазией, выходила из-под контроля последних. Следовательно, приходилось начинать все сначала.

Император пытался наладить сотрудничество с оппозицией, что внешне выразилось в первом и последнем за все время существования Государственной думы посещении царем парламента при открытии сессии 1916 года в начале февраля. Вскоре даже Г. Е. Распутин был отправлен в Тобольск. Но передавать полноту власти оппозиции император не желал, и потому попытка примирения была обречена на провал: буржуазии требовался монарх, который «царствует, но не правит», по английскому образцу.

Понимая необходимость уступок распоясавшемуся капиталу, сам И. Л. Горемыкин советовал царю назначить на пост премьера С.Е. Крыжановского, руководившего Министерством внутренних дел в правительстве П. А. Столыпина. Было известно, что Крыжановский был предан престолу, но в то же время готов идти на сотрудничество с думцами. Помимо того, он являлся юристом и одним из авторов текста конституционных актов российской монархии после 1906 года. Под давлением императрицы Николай II выбрал кандидатуру бывшего ярославского губернатора, пользовавшегося отвратительной общественной репутацией и без ярлыков «изменника».

Б. В. Штюрмер изначально назначался в качестве послушного исполнителя указаний императрицы, в руки которой постепенно переходил контроль над внутренними делами и правительством, в то время как император был связан с деятельностью фронта. Вот этого перераспределения властных полномочий и не желала допустить оппозиция, рассчитывавшая получить на трон своего ставленника в виде «ширмы», долженствовавшей прикрывать и прикрывать хищническую деятельность крупного капитала. С другой стороны, некомпетентность нового премьера била в глаза.

Дабы не впасть в цейтнот, Гучков и Ко не имели иного выхода, как перейти к тактике «навала»: сочетание клеветнической критики с саботированием мероприятий по повышению обороноспособности государства. При этом весь негатив сваливался на ответственность государственной власти, а весь позитив приписывался усилиям буржуазии. Э. М. Щагин, сравнивая тактику либерально-буржуазной оппозиции с попытками мелкобуржуазной оппозиции сталинскому режиму в конце 1920-х – начале 1930-х годов, характеризует ее как тактику «обволакивания», используя термин С. К. Чаянова [308] . Данный подход предполагает ставку на потенциальных союзников, еще колеблющихся в том, чью сторону принять, наряду с представлением противника исключительно в качестве «темных сил». Таким потенциальным союзником в 1916 году должны были стать вооруженные силы в лице своих руководителей, ибо без поддержки армии невозможно было и думать о победе революции и/или дворцового переворота, что подтверждали итоги Первой русской революции 1905-1907 годов.

Оппозиция делала все возможное, чтобы усугубить «гниение» тыла, которым руководила действительно неповоротливая бюрократическая машина, выстроенная на системе взяточничества и хапужничества. Именно эта машина, вне сомнения, и является главным виновником краха государственности, ибо в здоровом теле черви не могут завестись. Но от признания этого факта деятельность оппозиционеров представляется еще более мерзкой, ибо, вместо того чтобы удерживать дырявую и тонувшую государственную лодку на плаву совместными усилиями до окончания войны, они еще больше раскачивали ее.

В июле-сентябре 1916 года думская комиссия во главе с П. Н. Милюковым (официальным главой был назначен октябрист А. Д. Протопопов) предпринимает вояж по союзным и нейтральным странам. Это было связано с закрытием очередной сессии Государственной думы, работавшей с февраля по июнь. Основной целью миссии является сбор заведомо недостоверной информации о якобы имевших место попытках правительства пойти на соглашение с немцами. Союзники (не на официальном уровне, конечно), которым вовсе не нужна сильная Россия, в кулуарах всячески поддерживают милюковцев. Опираясь на сочувствие союзников, в деятельности буржуазии, по определению Ф. А. Гайды, «сознательная дискредитация и клевета становились оружием в ситуации, когда оппозиция должна была выбирать между необходимостью сохранить легальные методы борьбы, и желанием не потерять политическую инициативу».