— Какие у нас потери? — спросил я, подходя к Танцору.

Он вытер лицо, на котором засохшая кровь смешалась с потом, и усмехнулся.

— Меньше, чем обычно. Около двухсот убитых, столько же раненых… но мы их реально сломили. Они побросали оружие и разбежались, как крысы с тонущего корабля.

Я кивнул, окинув взглядом поле боя. Тела, дымящиеся руины, обломки палаток, разорванные знамёна, впившиеся в окровавленную землю. Всё это теперь казалось лишь немым подтверждением нашей силы.

— Думаю, эта битва войдёт в историю как "Мадрасская резня".

Танцор хищно оскалился, подняв окровавленный клинок.

— Аминь, да будет так.

Полковник Макавой выглядел растерянным. Он отправил пять тысяч пехотинцев в атаку, которая, по всем расчётам, должна была стать самоубийственной. Он уже готовился пустить себе пулю в висок, чтобы избежать позора. Но вместо этого он неожиданно оказался победителем. Его люди прошли сквозь вражеские ряды, не встретив организованного сопротивления. Индийская армия пала, а её солдаты — бросили оружие и позорно бежали с поля боя. Теперь тысячи винтовок, сабель и боеприпасов валялись на земле, вот уж действительно неожиданный военный трофей.

Макавой провёл рукой по подбородку, оглядывая разбросанные по полю боя ржаво-красные пятна крови и дымящиеся останки лагеря.

— Вот так сюрприз… — пробормотал он, осознавая, что теперь у него есть всё, чтобы вооружить оставшуюся армию.

— Полковник, о чём вы думаете делать? — спросил я, подходя ближе. — Неужеле вы думаете о полковнике Макавое будущем покорители Индии.

Макавой стоял среди разбросанного оружия, глядя на поле боя с выражением человека, который сам не понял, как оказался победителем.

— Э-э… у меня есть приказ охранять Мадрас. А что?

Я усмехнулся.

— Ну, если вы хотите остаться полковником, то это конечно правильное решение…

Полковник нахмурился, уловив в моём тоне что-то, что ему не понравилось.

— Мясник, ты сейчас о чём?! — рявкнул он, теряя терпение.

Я не торопился с ответом, давая ему секунду осознать, что он стоит на пороге чего-то большего.

— Сюда плывёт Артур Уизли, герцог Веллингтон. — Я сделал паузу, наслаждаясь тем, как изменилось лицо полковника. — И сорок тысяч солдат. И очень скоро он получит всю славу покорителя Индии. Макавой замер.

— А вы так и останетесь полковником.

Я видел, как в его глазах вспыхнуло понимание. Не просто понимание — жадность. Теперь вопрос был в том, рискнёт ли он.

— Деда, что значит я в этом году не смогу ночевать в общежитии?! — Лиза, уперев руки в бока, стояла перед Исайей, глядя на него исподлобья.

Глаза вспыхивали возмущением. Голос дрожал от едва сдерживаемого раздражения. Она пришла выяснить, пришла оспорить, потому что решение, которое он принял, казалось ей глупым, несправедливым и бессмысленным.

Но Исайя, сидел и смотрел на неё спокойно.

— Наш Дом сейчас в сложном положении, — терпеливо объяснил он. — Поэтому в этом году ты не поедешь в Лондон, а будешь учиться в нашем герцогстве. Тебя будут привозить и увозить из школы каждый день.

— Сарита защитит меня! — воскликнула Лиза, всплеснув руками. — Ты видел её кобру?!

— Сарита тоже будет учиться тут.

— ЧТООО?!

Голос Лизы прозвучал так, что слуги за дверью невольно вздрогнули. Она сжала кулаки, глаза вспыхнули.

— Поверь, деда, ты не захочешь видеть меня каждый день дома.

И резко развернувшись, она вылетела из кабинета, хлопнув дверью так, что стекло в раме задрожало.

Исайя тяжело выдохнул. Ну и характер… Он начал рыться в карманах, ища таблетки.

— Как же тяжело с женской половиной в пубертатном возрасте… — пробормотал он, мысленно проклиная наследственные строптивость и упрямство, которые, кажется, в полной мере проявились в Лизе.

— Ну и чего ты добилась? — спросила Сарита, сложив руки на груди и внимательно наблюдая за взбудораженной Лизой.

Подруга металась по комнате, в её движениях была смесь раздражения и отчаяния.

— Деда старенький, давление… зачем его донимать? — укоризненно покачала головой Сарита.

Лиза резко остановилась, бросив на Сариту взгляд, полный непонимания.

— Ты не понимаешь?! — она горестно всплеснула руками. — Меня в этом доме никто и никогда не воспринимал всерьёз.

В её голосе звенела обида.

— Я всегда была в одиночестве, — продолжила она, стиснув кулаки. — Но когда ты появилась… появился шанс всё исправить.