Шрифт:
Но никто ей не ответил – видимо, Бог и ангелы считали, что Катине еще не время умирать. Вместо этого приоткрылась ширма, и у кровати появилась медсестра в розовой униформе. Высокая белолицая женщина. Свои светлые волосы она плотно собрала сзади, а круглое приветливое лицо сияло, как сияет луна в августе. В руках она держала завернутого в желтое одеяльце малыша. «Доброе утро, кирья Катина, – сказала она по-гречески с приятным акцентом. – Меня зовут Лиз. Вы готовы познакомиться с вашей дочкой?»
Катина ошеломленно переводила взгляд с медсестры на желтое одеяльце. Девочка родилась уже с волосами. Личико было красным, как помидор. Глазки крепко закрыты. Но как только Лиз передала малышку Катине, крохотный розовый ротик открылся, и комната наполнилась плачем.
– Дочка ваша очень проголодалась, – произнесла с улыбкой медсестра. – Пока вы не очнулись, она питалась молоком нашей больничной кормилицы. Но, как только я увидела, что вы пришли в себя, я тут же ее принесла.
В палате повисла тишина. Словно зачарованная, Катина смотрела на свою малышку.
– У вас выдалась тяжелая ночь. Когда Марика привезла вас сюда, вы были без сознания. Слава богу, Мелине, главная акушерка, подоспела как раз вовремя. Даже не представляю, как она посреди ночи узнала, что нужна ее помощь. Она ведь уехала принимать роды куда-то за город. Должно быть, ангелы хранят вас и вашу девочку. Мелине прибежала и сразу закрылась с вами в родильной комнате. Никого из нас туда не пустила, в одиночку помогла вашей дочке родиться. Пока мы были наверху, она успела помыть ее и даже запеленать. Таких акушерок, как она, еще поискать надо! Случалось, что ей даже удавалось вернуть к жизни малышей, родившихся мертвыми.
Катина, совсем без сил, лишь кивала. А ребенок уже обхватил своим ротиком грудь и начал сосать молоко.
– Вы только посмотрите! Как будто еще у мамы в животике научилась сосать грудь! – Искренняя улыбка еще больше осветила и без того сияющее лицо медсестры.
Когда же она ушла к другим пациентам, оставив новоиспеченную мать наедине с малышкой, Катина принялась гладить ее губки, черные волосики и мягкие ушки, такие нежные, что, казалось, сейчас растают от прикосновения пальцев. Уму непостижимо! Вот она, ее дочка, во плоти и крови, лежит у нее на руках. Свершилось чудо! Значит, Поэтому-то Пресвятая Дева Мария, Бог и ангелы вернули ее на этот свет. Чудо! Пресвятая Богородица коснулась этого крошечного создания своей благословенной рукой. Со слезами на глазах Катина перекрестилась и прошептала дочке на ушко: «На зисеис моро му [16] , долгой тебе жизни, моя маленькая!»
16
Долгой тебе жизни, малышка (греч.).
Ребенок продолжал с удовольствием сосать грудь, Катина же, плача и улыбаясь одновременно, не переставала благодарить Богородицу. А образ девочки, которая, пока Катина находилась между жизнью и смертью, махала ей рукой с другого конца светящегося тоннеля, стерся из ее памяти.
Кожаный портфель
– Могу ли я увидеть мадемуазель Эдит Софию Ламарк? Мне необходимо обсудить с ней один важный вопрос.
На пороге особняка Ламарков стоял незнакомец со шляпой в руках – на вид неотесанный провинциал. Вот и управляющий Мустафа, открывший ему дверь, принял его за торговца мылом из какого-нибудь Айдына. Несмотря на холод и дождь, он был одет в бежевый сюртук, не по размеру большой. Каштановые с рыжеватым оттенком усы коротко подстрижены, напомаженные волосы аккуратно зачесаны назад, и все равно с первого же взгляда что-то в нем говорило о неряшливости. Может, все дело в том, как он стоял: опираясь на серебряную трость и слегка откинувшись назад. А может – в длинных штанинах, которые свисали до самых каблуков остроносых ботинок, – с помощью этой уловки низкорослому полному мужчине хотелось казаться чуть выше.
Эдит вернулась. Завидев ее, незнакомец вздрогнул, что не укрылось от внимания управляющего. Но быстро взял себя в руки, почтительно поклонился и заговорил на французском с сильным акцентом:
– Мадемуазель, позвольте представиться, меня зовут Димитриос Митакакис. Вы, должно быть, и есть Эдит Ламарк? Большая честь познакомиться с вами.
– Да, это я. Чем обязана вашему визиту?
Мужчина пригладил усы, окидывая взглядом тоненькую фигурку девушки, ее плоскую грудь и бледное лицо. Растрепанные после сна волосы не были собраны, а гривкой лежали за спиной. Лишь низкий, звучный, уверенный голос выдавал в ней взрослую особу, не девочку.
Невероятно, до чего иногда дети похожи на родителей…
– Enchante [17] , мадемуазель. Я прибыл сюда из Афин ради встречи с вами. Я адвокат.
Эдит протянула ему руку для поцелуя. Она уже собиралась проводить гостя в библиотеку, когда открылись двери столовой и появилась Джульетта в своем утреннем капоте. Увидев в прихожей незнакомца, она в притворном смятении потуже затянула пояс.
– Слушаю вас.
Митакакис повторно представился, одновременно расстегивая сюртук.
17
Приятно познакомиться (фр.).
– А, вы, наверное, желаете видеть моих сыновей? Но они уехали в город на восьмичасовом поезде. Получается, вы зря прибыли сюда, в Бурнабат. У нас есть контора в Смирне, вы сможете найти их там. Знаете, где это?
– Нет необходимости, мадам. Я приехал ради мадемуазель Ламарк.
Левая рука Джульетты непроизвольно взметнулась к шее, правой она теребила пояс капота, округлившиеся зелено-голубые глаза перебегали с дочери на Митакакиса и обратно. После короткой заминки она сказала:
– Но какое у вас может быть к нам дело? После внезапной кончины моего супруга компания перешла в руки сыновей. Месье Ламарк покинул нас в результате сердечного приступа два года назад – вы наверняка об этом слышали.