Шрифт:
– Надо эту болезнь изгнать, – сказала она. – Ветер унесет ее!
Она сколько смогла прибралась в комнате, вынесла всю посуду на кухню, подмела пол. Беспорядок все еще присутствовал, но уже не царил. Мухи, видать, поняли, что их лишили здесь еды, и улетели.
– Вам кто-нибудь помогает? Вы же не можете оставаться один!
– Иногда, – буркнул Хенрик. – Иногда Янина Ржепецкая. Но в этой семье только она, я хотел, я хотел… – Он не договорил.
Девушка покачала головой.
– Я помогу вам, – сказала она.
Хенрик уже не слышал этого. Он заснул.
Половину ночи Анна занималась уборкой. Разожгла печь, нагрела воды, перемыла целую гору посуды, вычистила все, что требовалось, и постелила постель в другой комнате. У нее больше не оставалось сил ни на что. Было уже давно за полночь, когда она прилегла. Она засыпала, размышляя, что можно сделать, чтобы пан Хенрик перестал кашлять – хотя бы на некоторое время. Пока она не знала, как справиться с этим. Тем не менее ей удалось сделать столько в своей жизни, что и от кашля Хенрика Дворака она сумеет найти средство. Но сначала ей нужно немного поспать. Не станет же она возвращаться ночью домой. То, что она здесь, не знает никто. И неважно, что скажут люди, важно быть в согласии с самой собой. Она легла и сразу же уснула.
Проснулась она очень рано. Сначала не поняла, где находится, но, услышав кашель, сообразила – Хенрик Дворак. Она была на его вилле. Она все вспомнила.
Она встала, умылась. Надо было подумать о еде. Продуктов было хоть и не много, но они были. Янина Ржепецкая, видимо, заботилась о том, чтобы у Хенрика была еда. Но что мог сделать со всем этим больной мужчина? Яйца, мука, молоко… Правда, молоко уже прокисло, но ничего – на простокваше можно сделать отличные лепешки. Сухая колбаса тоже была. Анна размочила черствый хлеб в яйце, зажарила его на плите, посыпала сахаром и отнесла Хенрику. Он уже не спал.
Он смотрел на девушку удивленными глазами.
– А то я уж подумал, что мне все это приснилось, – сказал он.
Он неуверенно смотрел на чистоту вокруг.
– Спасибо.
Анна улыбнулась.
– Это еще не все. Сейчас… Сейчас я вам помогу умыться. Нагрею воду. Вы пройдете во вторую комнату, а эту я приберу. Если в доме беспорядок, то и болезнь держится дольше.
– Мою болезнь никакая уборка не одолеет, моя болезнь навсегда, – сказал он. – Нужно чудо, чтобы она исчезла.
– Иногда и чудеса случаются, – улыбнулась Анна. – Пожалуйста, завтрак. Я сделала из того, что было. Сейчас я вас покину, надо кое-что прикупить, а пока поставлю бульон, замешу тесто на хлеб. Вы тем временем покушаете и вымоетесь. А потом, Бог даст, случится чудо, и вы поправитесь.
Я не могла перестать думать о той истории, которую прошлым вечером мне рассказал пан Анджей. И, как всегда бывает с интересными историями, – он прервался на самом интересном.
– Кто была эта Анна? – спросила я.
– В другой раз.
– Пан Анджей, так нельзя!
– Можно, можно! Вы лучше займитесь друг другом, не то пролетят лучшие годы. Потом будете жалеть об этом.
Шимон улыбнулся.
– Действительно, пойдем, займемся друг другом, – сказал он и схватил меня за руку.
Всю дорогу домой мы шли держась за руки, а Луна радостно бегала вокруг нас.
– Как ты думаешь, кем была Анна? – спросила я у Шимона.
– Не знаю. Но раз пан Анджей о ней рассказывает, то наверняка была кем-то важным.
– Это может показаться очень глупым, но я чувствую ее. Я чувствую, что эта история важна и для меня.
– Это история твоего дома. Все и происходило вот в этих стенах. Она шила на твоей машинке – вернее, это ты шьешь на ее машинке. Ее нога ступала по тем же половицам, по той же лестнице, вы топтали те же самые тропки.
– Странно все это, правда? Этот дом видел больше, чем мы, и все помнит. Радость, любовь, боль.
Пока мы шли к дому, в моем воображении вставали картины прошлого; я видела, как молодая девушка бежала от преследователя. Я прониклась ее страхами и сильнее сжала руку Шимона.
– Тебе холодно? – спросил он, обнимая меня за плечо.
– Нет. Просто я подумала о ней и поняла, как, должно быть, ей было страшно.
Он остановился и нежно провел ладонью по моей щеке:
– Тебе больше не нужно бояться. Ты нашла свое место на земле.
– Слава Богу, что у меня есть ты, – улыбнулась я ему.
Он улыбнулся мне в ответ. От него пахло сигарой пана Анджея и мужским одеколоном. Я могла простоять так целую вечность. Он крепко обнял меня и погладил по голове. Я закрыла глаза.