Тут же закрываю глаза и поудобнее устраиваю голову на его груди. Мне даже почти не стыдно за то, что ему придётся нести меня так долго. Сам предложил. А тихое «плутовка!», произнесённое Маркусом, вызывает лишь довольную улыбку.

Я и правда засыпаю. Неглубоко, потому что ощущаю движение, дыхание и стук сердца несущего меня мужчины. От него еле заметно пахнет гарью, потом и, как ни странно, раскалённым металлом. Хотя почему же странно? Фаст явно участвовал в устранении пожара, вся его одежда в мелких порезах и дырах, а закатанные рукава демонстрируют многочисленные ожоги на предплечьях.

Мне одновременно хочется увидеть, в каком же сейчас состоянии мой экспресс, и в то же время очень боязно. Пока я не знаю точно, всё ли потеряно, есть хоть какая-то надежда на то, что всё не так уж и страшно.

– Маркус! – Сквозь дрёму до меня доносится испуганный вскрик Миранды. – Что с ней?! Она жива?!

– Мири, тише, всё хорошо, она просто спит. – Голос Маркуса тих и вкрадчив, он словно гипнотизирует и меня, и мою помощницу, заставляет успокоиться.

– Неси её сюда. – Поняв, что я не умираю, подруга тут же меняет тактику, превращаясь в заботливую наседку. – А сам сходи переоденься да дай Хельге тебя подлатать.

Дальнейшую их беседу я практически не слышу, понимаю лишь, что Маркус опять препирается, а Мири настаивает на своём. Но меня вносят в тепло, укладывают на что-то мягкое, и мне становится совершенно всё равно, что происходит вокруг. Я так устала, что даже просто прислушиваться к спору друзей тяжело.

Осознав, что мы по-прежнему вместе, я всё-таки позволяю себе погрузиться в сон, отключиться полностью.

Просыпаюсь же от игры солнечных зайчиков на лице. И первое время не понимаю, откуда они. Только спустя секунду вспоминаю: абордаж, прыжок и появление в неизвестном мире.

Я резко открываю глаза и первое, что вижу, – светлую головку Розмари. Девочка свернулась калачиком под моим боком, а между нами таким же образом устроился Кропалёк. В руках у малышки вижу золоторогую козочку. Игрушка вся в копоти, местами надорвана, но радует уже то, что Рози её не потеряла. Хоть какая-то радость для малышки.

Меня разместили в том, что когда-то было моим купе. Сейчас же вагон накренён на одну сторону, а стена, в которой когда-то размещалась дверь, и вовсе отсутствует. Прореха завешена тяжёлой портьерой, которая то и дело колышется от лёгкого морского бриза. Крыша над нами – в многочисленных пробоях, в которые проникают наглые солнечные лучи.

Я осторожно отодвигаюсь от сладкой парочки, фуршунь поднимает голову и глядит на меня сонными глазками. Прижав палец к губам, я призываю его продолжить сон. Умный зверёк кивает, но, прежде чем вернуться к просмотру сновидений, посылает мне волну тревоги и обеспокоенности. Малыш искренне переживает за моё состояние.

Вместо ответа я с улыбкой склоняюсь к нему и ласково прохожусь по спинке. Хочу поделиться с ним силой, но понимаю: не слышу её в себе. Будто бы и не было скользящей магии во мне никогда. Лишь сосущая пустота в том месте, где раньше ощущалось тепло силы.

Я чувствую, как бледнею, как холодеют руки, но усилием воли отгоняю плохие мысли. Это просто истощение, магия вернётся. Пока у меня есть ещё дела, требующие неотложного внимания.

С этими мыслями, больше похожими на мантры убеждения, я двигаюсь к выходу. Попутно отмечаю, что, пока я пребывала в сонном беспамятстве, меня переодели в тёплое шерстяное платье. Оставалось надеяться, что это всё-таки делала Мири, а не Маркус. С него станется.

Криво улыбаясь своим размышлениям, я наконец-то выбираюсь из вагона.

– Доброе утро, ранняя пташка. – Голос Маркуса, наполненный утренней хрипотцой, раздаётся сбоку. – Как самочувствие?

– Скажем так, теперь я знаю, как чувствуют себя лимоны, выжатые в лимонад, – отвечаю я, крутя головой во все стороны и не понимая, за что хвататься в первую очередь.

«Торопыга» потерпел крушение на каком-то удивительном пляже. Песок здесь мягко переливается от жёлтого к зелёному, от синего к фиолетовому. Береговая линия упирается в густой лес, полностью заросший кустарниками. Да так, что просветов практически не видно.

Но если в местной флоре я не вижу сейчас особой проблемы, то состояние поезда не просто удручает – оно погружает в панику. Все оставшиеся вагоны разбросаны то тут, то там. И все они в разной степени сохранности. Самыми целыми остались только два вагона – столовая и тягач. Последнее, несомненно, обнадёживает, но тут же я вижу полностью разрушенный склад армелита. И это означает только одно: мы застряли в этом мире. Надолго или навсегда – зависит от скорости восстановления моей магии. Или везения в поисках руды.