Артиллеристы старичка славно поработали. На близкой дистанции скорострельные и достаточно мощные точные орудия буквально заливали противника огнем. Двадцать три кабельтова — промахнуться сложно.

В коротком бою «Эльвин» не запятнал свою честь, осыпаемый снарядами, эсминец сумел добиться нескольких попаданий в русский крейсер. Американец горел, вода бурлящими потоками врывалась через пробоины в бортах, переборки выгибались дугой. Два орудия смолкли. Попытку проскочить мимо «Адмирала Невельского» и унести винты парировали два русских «Супер 'Новика». Старые но крепкие эсминцы выскочили из-за крейсера с явными намерениями расстрелять янки торпедами. Отвернув «Эльвин» вернулся в залив Илиулиек и приткнулся к берегу прямо напротив улицы с домами. Корабль пылал от носа до кормы.

Высадка началась одновременно на нескольких участках сразу. К берегу морпехи генерал-майора Рютеля шли на моторных ботах и катерах, цеплялись за пляжи, короткими рывками расширяли плацдармы, под огнем разгружали баржи. Пока основный силы дрались за Датч-Харбор, две роты морпехов без препятствий высадились в заливе Бивер.

С неба русских прикрывали самолеты. Бомбардировщики и штурмовики давили фугасами очаги сопротивления, жгли корабли в порту. Истребители штурмовали позиции немногочисленных зениток, с бреющего расстреливали защитников острова.

В этот день несчастному «Ширлэнду» повезло. Команда съехала на берег, а русские летчики судно у причала посчитали полузатопленным. Капитан с своими людьми переждали бой под бетонными силосами на берегу.

За короткий осенний день морская пехота сумела взять и укрепить три плацдарма. Пусть первый эшелон шел только с легким оружием и миномётами. Однако на берегу сразу развернули пункты связи и наблюдательные посты. Корректировщики из морских офицеров быстро и умело наводили огонь морских орудий на узлы сопротивления, очаги обороны американцев.

Авиация работала без связи с землёй. Только на авианосце перед очередным вылетом летчики получали новые цели и указания. Зачастую сведения успевали устареть, и тогда приходилось ориентироваться по вспышкам взрывов на земле и бомбить резервы и тыловые позиции противника чтоб не зацепить своих.

Ночью бой стих сам собой. Город освещали пожары. Над водой залива скользили иглы прожекторов. В небо над плацдармами уходили ракеты. Под тусклым светом «люстр» на парашютах все на земле замирало и старалось укрыться в тени. Звучали редкие выстрелы. Иногда ночь разрывали пулеметные очереди, бухали минометы.

Гражданские и с первыми выстрелами с моря ушли в горы. На острове жило немало алеутов и потомков русских колонистов, совершенно не жаждавших попасть под мобилизацию.

Только в церкви перед иконами замер с Библией в руках пожилой священник. Он тихо молился за всех, кто сейчас проливал на острове кровь, молился за жизнь и здоровье русских и американцев, просил дать людям хоть капельку благоразумия. Может быть молитва помогла, или что другое, но рядом с церковью не упал ни один снаряд, не взорвалась ни одна бомба.

Американцы под покровом темноты окапывались и наводили порядок в частях. Собирали людей из гарнизонов в горах. Русские спешно укреплялись на плацдармах. Никто не знал реальную численность противника, потому готовились к тяжелому бою.

26 октября 1941. Алексей.

— Рихард, выходов из ситуации ровно два, — Хилл потянулась в кровати и соблазнительно закинула руки за голову, так что плотные аппетитные груди приподнялись.

Она единственная кто называл Бользена его предпоследним именем. Подавляющее большинство американских знакомых это имя и не знали.

— Говори.

— Первый ты знаешь. Не предлагай и не уговаривай. Ты великолепный мужчина, настоящий ковбой, но замуж я не выйду, — простыня сползла с бедер учительницы обнажая треугольник темно-русых волос.

Хилл даже не обратила на это внимания. Нагота ей шла, она прекрасно это знала. Рихард сидел в кресле со стаканом в руке, как и любовница полностью в неглиже. Разговор неприятный, потому его перенесли на ночь.

— Не только за тебя. Вообще никогда не выйду замуж. Ты лучший, но семейная жизнь, дети, пеленки, стряпня не мое призвание.

— Я и не предлагал. О втором варианте тоже догадываюсь.

Это должно было случиться. Алабама консервативный штат. В Мейкомбе сильна церковь методистов. Разумеется, на дворе не средневековье, просвещенный двадцатый век. Однако, в отношении некоторых вещей местное общество имеет совершенно дикие взгляды. Мужчина может встречаться с незамужней дамой. На это смотрят косо, но принимают. Однако есть исключения. Школьный учитель слишком ответственная работа чтоб позволять себе столько нагло попирать нормы морали.