— И вы сталкивались с его адептами?

— Нет, мне сказали, что поймать их живыми невозможно, они ускользают как песок между пальцами, или сражаются до последней возможности, или предпочитают убить себя, лишь бы не попасть в плен. Каторжники любят рассказывать всякие жуткие истории о них, может, потому что завидуют. Однако раньше я не слышал, чтоб они добирались до Пуату.

— Ваши слова многое объясняют, господин барон, — задумчиво произнёс Марк. — Если преступник слышал о них, как и вы, то вполне мог раздобыть такой кинжал и железную маску, чтоб пустить нас по ложному следу. И уверяю вас, тот, кто убил шерифа, точно не из этого ордена. Это даже не наёмный убийца и не опытный солдат или разбойник. Он действовал крайне неумело, лишь грубая сила и неожиданное нападение помогли ему убить капитана Лакруа. А какие у вас были отношения с ним?

— Хорошие, — пожал плечами прево, и Марк не заметил в его поведении никакой фальши. — Он сказал, что его обязанности пока довольно расплывчаты, но он надеется, что будет полезен. А потом довольно часто появлялся у нас, даже оставался на ужин и посещал пиры.

— Огюст был милый, — заметила Лючия. — И хорошо рисовал.

— Вы знали, что он расследовал вашу деятельность? — спросил Марк, взглянув на де Вивьера.

— Конечно, — пожал плечами тот. — Он задавал мне вопросы, которые считал хитрыми, приставлял соглядатаев к моим слугам и сводил знакомство с теми, кто давал мне взятки. Я счёл, что шила в мешке не утаишь, и позволял ему заниматься своими делами, пока он не вмешивался в мои. Впрочем, я сразу понял, зачем его прислали! Если сюда направляют чиновника с особыми полномочиями, который подчиняется не мне, а напрямую королю, то понятно, что одна из его обязанностей — надзирать за мной. И если он сразу не объявил об этом, значит, собирается делать это тайно. Я не в обиде! Король предоставил мне здесь большую власть и поручил одну из самых ценных своих провинций, так что он вправе знать о том, чем я здесь занимаюсь, особенно после того, что произошло в Рошамбо.

— И убивать шерифа было так же не в ваших интересах?

— Конечно! Я не знаю за собой таких грехов, за которые меня могут вернуть в рудники или отправить на эшафот. А всё остальное я переживу. Куда хуже будет, если меня заподозрят в том, что я убил королевского чиновника! Постойте, — прево оживился. — А может, это сделал тот же человек, который отправил убийц к бедняге Бодену?

— Возможно, — немного подумав, кивнул Марк. — Но если эти два преступления не связаны, кто ещё мог желать шерифу смерти?

— Не знаю, — покачал головой де Вивьер. — Он был горяч, но за всё время своего пребывания здесь не ввязался ни в одну дуэль.

— Может, он слишком настойчиво ухаживал за чьей-то женой, — предположила баронесса. — С ним такое случалось. Благородный человек в таком случае вызвал бы его на поединок, но здесь не так много благородных. Что делать купцу или ремесленнику, если шериф покусился на честь его жены?

Марк задумчиво взглянул на неё. Эту версию можно было бы принять как весьма вероятную, если б убийство прево не было связано со смертью казначея Шапю, как связаны между собой обсидиановый кинжал и железная маска.

Он вернулся в свои комнаты уже довольно поздно и, едва переступив порог, почувствовал резкий запах вяленой рыбы. Стол в гостиной был заставлен какими-то деревянными бочонками и глиняными горшками, на полу лежали связки соболиных шкурок, а возле камина стояло длинное копьё с плоским чеканным наконечником. В креслах сидели Джин Хо, Эдам и Шарль, причём на голову лиса была надета большая лохматая шапка, украшенная яркими бусинами.

— Ты пришёл! — радостно воскликнул Джин Хо. — Иди к нам! Мы празднуем! Хочешь рыбы? Или мочёных ягод? Очень вкусно! Вон там, под рогожей копчёная нога косули.

— Я только что поужинал, — сообщил Марк, строго взглянув на внезапно притихших оруженосцев, перед которыми стояли кубки.

— Ну, перестань! — махнул рукой кумихо. — И не смотри на них так! Это я их угостил! Настойка из ежевики, сладкая, как мёд, потому что на меду! Мне ж не съесть столько одному!

— Зачем взял, если не съесть? — ворчливо спросил Марк.

— Ты что, пьян? — агрессивно уточнил лис. — Какие нормальные боги отказываются от подношений и даров? Где ты видел, чтоб они разбирались и говорили: «Вот это я возьму, а это слишком калорийное, я на диете!» Берут всё, что дают, потому что иначе в следующий раз пайку урежут. Знаю я вас, смертных, — и он погрозил Марку пальцем.

— Короче, вы с урагхами подружились?

— Точно! Они замечательные ребята! Мы тут же провели обряд благословения на счастливую охоту. Они били в барабаны и громко пели боевые песни, так что на две улицы вокруг стало пустынно. Я показал им пару фокусов, им понравилось. Они обещали не обижать лис и даже спасать осиротевших лисят. А потом мы пировали.

— И что не остался там?

— Где ты видел бога, который остаётся дрыхнуть на постоялом дворе вповалку со своими почитателями? Я красиво удалился. Но дары забрал. Глянь, какой ножик!

Он достал из-за пояса изогнутый полумесяцем кинжал с костяной ручкой, на которой были вырезаны лесные звери среди листвы.

— Хорошая работа, — одобрил Марк, осмотрев блестящий клинок и тонкую резьбу рукояти.

— И ножны из тиснёной кожи. Гляди, здесь лисичка! Похожа на меня, да?

— Одна мордочка, — не стал спорить он. — По-моему, тебе пора спать.

— Я хочу лечь здесь! — заявил Джин Хо.

— У тебя есть свои покои.

— А я хочу здесь!

— Ладно, спи здесь, а я пойду к тебе. А то тут всё так провоняло рыбой, что мне будет трудно уснуть. Эдам, уложите его и приберите здесь. И окна откройте! Дышать нечем.