С таким человеком грех было не перемолвиться словечком.

— Засунь куда-нибудь мячик свой, — посоветовал он и тут же пожаловался: — Зря я все-таки танк не купил.

Вокруг послышался сдержанный смех, и, с трудом повернув голову, Зимин увидел, что люди в белых балахонах — человек десять или около того — уже обступили его со всех сторон.

— Не зря, — утешил его собеседник. — Только деньги зря бы выкинул.

— Так я… и думал, — пробормотал Зимин.

Говорить ему становилось все труднее, руки отказывались держать вес тела, подгибались. Он тяжело заворочался, постанывая от боли в простреленных, перебитых ногах, и наконец ценой неимоверных усилий сел, опираясь на отставленные назад руки, в луже собственной крови.

Собеседник терпеливо ждал, пока Зимин возился у его ног, и лишь потом произнес, вертя в руках большой никелированный пистолет:

— Красивая игрушка. Небось дорогая. Работает?

— А ты проверь, — скаля в волчьей улыбке окровавленные зубы, предложил Зимин.

— Не вопрос, — сказал собеседник, и Василий Николаевич увидел напротив своего лица широкое черное дуло.

Он улыбнулся еще шире, и ему удалось не зажмуриться даже тогда, когда пуля сорок пятого калибра ударила его прямо в улыбку.

До города оставалось чуть больше десяти километров, когда Глеб снова остановил машину. В принципе, ничто не мешало ему бросить этот неизвестного происхождения автомобиль прямо в городе, в каком-нибудь квартале от дома, и уже через полчаса улечься спать, но он почему-то не мог так поступить. Руль буквально жег ему ладони, беспокойство нарастало с каждым оборотом колес, и, когда оно достигло критической отметки, Сиверов съехал на обочину и нажал на тормоз.

Пролетевшая мимо короткая кавалькада никак не шла у него из головы. Машины были из гаража Зямы, Глеб давно выучил наизусть все их номера и просто не мог ошибиться. Куда же это Василий Николаевич подался на ночь глядя? Уж не в бега ли? Так ведь и Москва, и даже местный аэропорт расположены в прямо противоположном направлении. А может, это даже не он сам, а только его опричники? А этих куда понесло? Прямиком в квадрат Б-7? Он как раз в той стороне…

Глеб немного жалел, что не увязался следом. Но это был бы поступок, продиктованный праздным любопытством, а главное, совершенно бесполезный. Ясно было, что к хранилищу этих клоунов на «мерседесах» не подпустят и на пушечный выстрел. Но даже если Глеб ошибся и объект «Барсучья нора» охранялся не так хорошо, как можно было ожидать, эта вылазка Зяминых бойцов была заведомо обречена на неудачу. Зяма просто не знал, что именно ищет, с чем имеет дело, иначе не стал бы действовать вот так, с наскока. Интересно, что он станет делать, если его гориллы каким-нибудь чудом исхитрятся перебить охрану и обнаружат сто тонн денег?

Вывезти их он не сможет — для этого нужен транспорт. Да и не в этом дело; в конце концов, транспорт — не проблема. А вот куда ты их повезешь, эти деньги? И далеко ли тебе дадут с ними уехать? Э, да что там! Он их даже погрузить не успеет. Потому что охрана, даже погибая, успеет передать сигнал тревоги. И счастливый обладатель полутора миллиардов еще будет ходить вокруг, почесывая темечко и прикидывая, что ему делать с этой горой бумаги, когда его атакуют со всех сторон да такими силами, для сопротивления которым хотя бы в течение часа нужна хорошая, боеспособная, многочисленная и превосходно вооруженная армия…

Короче говоря, что бы ни планировал Зимин, реально он мог добиться только одного — огласки. То есть, пытаясь соблюсти свой шкурный интерес, этот жирный подонок на самом деле с самого начала и до конца действовал так, словно выполнял приказ, отданный генералом Потапчуком. Ну, не забавно ли? И еще одно: есть ли смысл стрелять в человека, который по собственной инициативе, совершенно бесплатно, с огромным энтузиазмом и весьма эффективно выполняет за тебя самую тяжелую часть работы?

И все-таки Глебу было немного жаль, что не проследил за маршрутом, по которому направлялись Зямины «мерседесы». Выбравшись из машины, он обернулся и посмотрел в ту сторону, где примерно полчаса назад скрылись микроавтобус и джип. Неожиданно в той стороне вспыхнуло и начало разгораться бледное, дрожащее мутно-оранжевое зарево, на фоне которого четким силуэтом прорисовалась зубчатая кромка леса. Спустя две или три секунды послышался приглушенный басовитый гул, похожий на грохот далекого взрыва. Глядя на зарево, которого человек с менее острым зрением мог бы и не заметить, Сиверов припомнил карту. По всему выходило, что взрыв раздался в глухом лесу, притом не так уж далеко отсюда — если быть точным, почти в самом центре квадрата Б-7.

Он послушал еще немного, но больше не услышал ничего.

— Увы, — сказал он, — широкой огласки явно не получилось. Земля вам пухом, бараны.

Он снова сел за руль. Машина, хоть и претерпела основательный кузовной ремонт, была бросовая, но в данный момент она Глеба вполне устраивала. Особенно хорош был ее возраст, приближавшийся к двадцати годам. Парадоксально, но в те далекие времена, когда данный драндулет сошел с конвейера в немецком городке Ингольштадт, ручным газом, называемым в народе точным словечком «подсос», еще не перестали оснащать даже такие серьезные автомобили, как «ауди». Глеб до упора вытянул неприметный рычажок под приборной доской, и спотыкающийся на холостых оборотах двигатель взвыл, как голодный демон. Тогда Слепой включил первую передачу, вывернул вправо непослушный руль, плавно отпустил педаль сцепления и выехал на дорогу.

Затем машина, недовольно подвывая, послушно съехала с дороги и завалилась носом в засыпанный рыхлым подтаявшим снегом кювет, пропахав на заснеженном откосе глубокую борозду. Мотор чихнул и заглох.

Поднимая воротник куртки, Сиверов окинул плоды своих трудов оценивающим взглядом. Выглядело все вполне натурально, по крайней мере если не особенно присматриваться. Водитель не справился с управлением, съехал в кювет, самостоятельно вытащить оттуда машину не сумел и отправился за помощью… Вот только как это он ухитрился выбраться из салона, не оставив в сугробе ни одного следа?