— Собачка не пострадала? — хохотнув, поинтересовался капитан.

Они заговорили о каких-то общих знакомых, но тут со стороны города показался какой-то автомобиль, и капитан, махнув на прощанье рукой в толстой меховой перчатке, неуклюжей рысью побежал через дорогу — выполнять служебный долг, ловить добычу.

Водитель с металлическим лязгом захлопнул дверь, перебросил тумблер указателя поворота и передвинул рычаг коробки передач, на котором черная эбонитовая головка была заменена плексигласовой, с искусно вырезанной розочкой внутри.

— Так ты у нас, значит, стрелок неприкаянный, — продолжая прерванный непредвиденной остановкой разговор, произнес водитель. — Я так понимаю, что ранение свое ты получил не во время чистки картошки?

Глеб скромно промолчал, предоставив собеседнику возможность самому сочинить какую-нибудь историю — пусть сочиняет, что захочет, все равно проверить эти домыслы у него не будет никакой возможности…

— А знаешь, я, наверное, смогу помочь тебе подыскать работенку, — сказал водитель.

— Работа работе рознь, — уклончиво заметил Глеб.

— Не волнуйся, работа хорошая, живая и как раз по твоей части. И платят прилично, и ребята боевые, и вообще…

— Вот так, сразу? — усомнился Сиверов, борясь с желанием ущипнуть себя за руку.

Налицо было либо очередное чудо, либо явное недоразумение. Последнее казалось более правдоподобным. Разговорчивый владелец «уазика», скорее всего, действительно работал охранником на каком-нибудь предприятии, в офисе, а то и в воинской части. Ну, не могло же, в самом деле, Глебу так везти!

— Вы же меня, можно сказать, первый раз видите, — добавил он.

— Ну и что? Зато мне тебя рекомендовали наилучшим образом, — пожав могучим плечом, отмел его возражение водитель.

— Старший прапорщик Бойцов? — предположил Глеб, поскольку не представлял, кто еще мог рекомендовать его соседу по двору, да еще и «наилучшим образом».

— Уже познакомились? — со смехом спросил водитель. — Вот же проныра! В любую дырку без мыла влезет — влезет, осмотрится и пойдет трепать по всему городу… Да, он тоже тебя хвалит. Он всех хвалит, покуда всю подноготную не выведает. Зато уж, когда выведает, тут спасайся кто может. Такого порасскажет, чего ты и сам про себя не знаешь. Про меня небось тоже наврал с три короба?

— Был такой разговор, — согласился Глеб, гадая, что могло означать промелькнувшее в речи собеседника словечко «тоже». Прапорщик Бойцов ТОЖЕ хорошо отзывался о новом соседе… Интересно, а кто еще выступил в роли рекомендателя?

— Любопытно, любопытно, — продолжая посмеиваться, сказал водитель. — И чего же, скажи на милость, он про меня наплел?

— Неловкое положение, — заметил Глеб. — Я скажу, а вы ему голову лицом к пяткам повернете…

— Значит, есть за что, раз ты так говоришь, — констатировал водитель.

— Гм…

— Знаю, знаю, можешь не стесняться! Он всем это говорит. Версий у него обычно две. Первая — что я на самом деле не по лесу шастаю, а по чужим женам. Оттянусь, понимаешь, по полной программе, а потом у местных браконьеров пару дохлых зайцев куплю или там щуку и ну хвастаться: вот, дескать, мои охотничьи трофеи! Слыхал такое?

— Даже если и так, — уклонился от прямого ответа Сиверов, — кому какое дело? Не пойман — не вор. Только это, по-моему, ерунда. Вы же, по его словам, не женаты, так зачем вся эта конспирация — зайцы, лыжи, маскхалат?

— Люблю, когда у человека в голове извилины имеются, а не только след от околыша, — заявил водитель «уазика». — Ну а что ты скажешь насчет второй версии?

Они проехали между госпиталем и остановкой, на которой по-прежнему дремал все тот же троллейбус с рекламой магазина бытовой электроники на бугристом, повидавшем всякие виды борту. Глеб испытал что-то вроде удивления, обнаружив его на прежнем месте: ему казалось, что с того момента, как он проезжал мимо этого троллейбуса, сидя за рулем чужой машины с трупом в багажнике, прошла целая вечность.

— А какая вторая версия? — прикинулся он простачком.

— А то ты не знаешь! Вторая еще интереснее первой. Вот ведь фантазия у человека! Ему бы книжки сочинять, а он прапорщиком служит и водку на службе жрет… Еще он всем рассказывает, что я в лесу клад ищу. В квадрате Б-7.

Последняя фраза была произнесена с многозначительностью, которая Глебу очень не понравилась. Этот человек исподволь выводил его на откровенный разговор, к которому Сиверов не был готов. Глеб решил до поры до времени сделать вид, что это название — квадрат Б-7 — ему ни о чем не говорит.