Я снова взялась за стеклянную крышку, под которой прятался цветок боялеи. Тут можно было не торопиться, плотные, заостренные лепестки к воздействию открытого воздуха были мало чувствительны. Начав аккуратно резать их, отстраняя ножичком волокна, а пипеткой в левой руке собирая капли целительного сока белого цвета, я тихо комментировала свои действия.

– Способность сока боялеи залечивать порезы и устранять боль в ушибах, охлаждая кожу, интересна многим целителям, но они могут использовать его только для лечения небольших ранок. Каждая мать знает, что стоит в лавке купить сок боялеи, и все ее дети, особенно проказливые и неуклюжие, застрахованы от любых ссадин и синяков.

Собранный сок, прямо в пипетке, я опустила в пробирку потолще, и искоса глянула на Руперта. Тот следил за моими руками, как завороженный. Я подняла вверх пробирку с пестиком бругмансии.

– Сонник, - тут же отозвался Руперт, узнавая цветок по характерному облаку желтоватый пыли, застывшей в Вечной воде.

Я кивнула, любуясь под ярким светом усилителя блестками в воде.

– Тоже активно используется целителями. Если соединить свойства Белой бругмансии и боялеи, можно попытаться создать новое - способность залечивать более серьезные раны во время сна, без неприятных ощущений для человека.

Руперт думал несколько секунд, а потом задумчиво спросил:

– А как же ядовитые свойства Белой бругмансии? Ведь вы же не будете спорить, что многие целители настоятельно не рекомендуют пить зелье из Сонника, либо делать это под строжайшим присмотром.

– Вы абсолютно правы, - я поставила пробирку назад в ящичек, - над этим я тоже работаю. Думаю, совсем скоро у меня поучится убрать эту не слишком безопасную особенность Сонника.

Руперт удивленно воскликнул:

– Но разве можно совсем убрать такое свойство? Разве только немного притупить.

Я обвела глазами магические куполы на столе и опустила руку на одну из крышек, под которой в войлочном горшке пряталось растение с крупными овальными листьями и черными цветочками.

– Кошачья примула.

– Но у нее нет лекарственных характеристик, - Руперт не понял, почему я выбрала и это растение для своего опыта.

– Нет, но порошок из ее листьев используют во многих очищающих средствах. Многие даже не подозревают об этом, когда добавляют его в чай.

– Порошок добавляют для цвета, - согласился Руперт.

– Но кроме того, кошачья примула в чае имеет успокаивающее действие.

– Я не знал об этом.

– Это выяснил один ученный несколько десятилетий назад, мне случайно попались в архиве его отчеты. Вы сами понимаете, что это совершенно незначительное свойство, да столько трав имеет успокаивающий эффект! Подобному попасть в учебники по ботанике сложно…

– И вы думаете, что это сможет убрать опасное действие Сонника?

– Я предполагаю. То, что кошачья примула применяется в быту, как раз и привлекло мое внимание. Я опробовала много растений, которые используются, как антидоты, но все безрезультатно. Пыльца Сонника все еще имела ядовитые испарины, хоть в совсем незначительном количестве.

– По-моему, это потрясающие идеи!
– с пылом воскликнул Руперт, и я тихо засмеялась.

Астер, сопящий рядом на столе, поменял положение рук под щекой, привлекая своей возней наше внимание.

– Профессор Фольцимер знает о ваших опытах?

– Еще рано говорить о каких-то успехах.

Руперт не стал спорить или переубеждать меня. Он отлично понимал, что такое гордость ученого, и как она будет задета, если все узнают о грандиозных планах, а под конец ничего путного из задумки не выйдет.

– А основа? Сонник?
– полюбопытствовал Руепрт, уже смелее разглядывая цветы под куполами.

– Нет, это было бы опрометчиво. С такой концентрацией пыльцы весь опыт провалится.

Молодой человек потер подбородок и закивал, соглашаясь с моими доводами. Я дала ему некоторое время для того, чтобы он, может, сам догадался, какой цветок я хотела бы использовать в качестве основы для передачи ему выделенных мной свойств других цветов. Однако Руперт молчал, и я снова заговорила:

– Голубой крокус - его я использую, как основу.

– Крокус?
– переспросил Руперт, разглядывая нежный цветок с лепестками небесного цвета и усиками-листьями.

– Одно из самых нейтральных растений в нашей природной зоне. Ну, и я обожаю крокусы. Руперт усмехнулся и внезапно мотнул головой, словно отгоняя наваждение.

– Какой же я болван! Я же пришел сказать, что профессор Фольцимер хотел видеть вас.

– Сейчас?

Руперт виновата кивнул.

– Он не сказал, зачем я ему нужна?

– Нет… а еще, - молодой лаборант глянул через плечо на Марка, начавшего уже похрапывать, - попросил найти Астера и, если тот спит, разбудить его и гнать пинками доделывать отчет.