– Теперь я понял, как соскучился, - смущенно рассмеялся Огюст.

Мама вся просияла и обратилась скорее к нам, чем к мужчине:

– А мы ведь не виделись всего два дня!

Огюст де Грог был проворно уведен в столовую. Клара внимательно рассматривала удаляющуюся пару. Как только они отошли на приличное расстояние, она подошла ко мне ближе и строго шепнула:

– Селина, теперь я, кажется, поняла, почему ты говорила про свинью. Но как это грубо с твоей стороны! Он, конечно, не отличается особой стройностью, но свинья… - Клара покачала головой, сурово сдвинув брови.

Так и не дождавшись от меня никакого полноценного ответа, кроме мычания, она помахала своим букетом перед моим лицом. Я зажмурилась - несколько листочков достали до лба и носа.

– Ты чего застыла?

– Я… - начала, но закончить не смогла, потому что я не знала, что сказать.

– Тогда иди поставь цветы, а потом быстро за стол, негоже заставлять ждать гостя.

Клара сунула мне в свободную руку второй букет и развернулась в сторону столовой, где секундой назад скрылись мама и Огюст.

Я опустила взгляд на цветы в руках. Я ничего не понимала. Нет, цветы как цветы, красивые, хотя, я цветы люблю только в горшках и в земле… Но сейчас, вообще, не об этом. Я снова посмотрела в открытые настежь двери столовой. Мама показывала Огюсту нашу коллекцию пейзажей мастеров Королевской Академии живописи и зодчества. Клара, пока дорогой гость не видит, снова принялась поправлять тарелки. Ну, вот был у нее один маниакальный пунктик. Хотя, почему один…

Я шагнула в сторону, чтобы из коридора мне было лучше видно Огюста, и окинула взглядом его полноватую, невысокую фигуру. Он был одного роста с мамой, то есть на полголовы ниже меня. Когда де Грог дарил мне букет, я смотрела на него сверху вниз и абсолютно ничегошеньки не понимала.

Что за… господин к нам явился? Мама назвала его Огюстом. Он, по-видимому, им и был. У него правда оказалась красивые зеленые глаза, светлые, словно ранняя весення трава. Темно-русые, почти каштановые волосы. В молодости он, однозначно, мог похвастаться густой шевелюрой, но теперь на макушке виднелась распространяющаяся лысина, а на висках блестела редкая седина. Приятное лицо. Слегка обрюзгший, дряхлый подбородок, но это не сильно портило впечатление, а когда он обаятельно улыбался, то и вовсе становилось не заметным. Ладно сшитый, дорогой костюм. В общем и целом, он производил хорошее впечатление. А мама висла на его руке, как влюбленная школьница, да и сам Огюст, оказавшийся мужчиной что-то около пятидесяти лет, кидал на Розмари де Лерой такие взгляды, словно они сейчас кинутся к ближайшему кусту и начнут украдкой целоваться.

Вдруг я наткнулась на недоуменный взгляд Клары. Жестикулируя, она показывала, что мне надо поторопиться, а для закрепления эффекта пригрозила кулаком.

Я пару раз глупо похлопала глазами, прижав к себе букеты, запах которых свербил у меня в носу, отвернулась и пошла на кухню, где можно было найти вазы.

Я двигалась, как заведенная. Только когда наливала воду для цветов и мои руки оказались под холодной водой, я тихо засмеялась. Это был крайне странный смех. Приглушенный и пугающий даже меня саму, так что не хочу представлять, как он слышался со стороны.

Как сказала бы Клара: «святые грешники»! Если в нашей столовой сейчас находится господин Огюст де Грог, то какого несчастного… кого же я назвала прелюбодеем?

Глава 4

«Многие дамы проводят годы, задаваясь вопросом, как же им заинтересовать особь противоположного пола? Да такую особь, чтобы было не стыдно людям показать, да самим бы не хотелось сбежать. А мы скажем, что пусть эти особи сами заинтересовываются. И никак иначе! Вот такие времена!»

Выдержка из Авьенской Хроники

Я понял, что сижу и, как полный идиот, уже минут десять гипнотизирую взглядом стену. Было бы чудесно, если б в это время я решал насущные проблема, а нет! Мои мысли крутились не вокруг докладов подчиненных, что горой возвышались на краю стола и даже, демоны его разбери, не возле нового охранного проекта королевского дворца. Я усмехнулся, откидываясь на спинку кресла, крутанулся, разворачиваясь к окну, и снова воскресил в памяти вид взбешенной девицы.

Как она кричала? Мое место в сточной канаве? Ей мерзко на меня смотреть? В свой адрес я слышал слова куда и похуже. Чаще они, правда, говорились за спиной. В глаза мне кидали оскорбления не так часто. На такую смелость люди обычно решались по глупости или из-за помутнения рассудка. Девчонка не показалась мне ни чокнутой, ни храброй, да она ведь вся тряслась. Однако она была уверена в своих словах. Какая, к демонам, невеста? Прелюбодей? Возможно, я повинен во многих грехах, но только не в этом. Слишком много проблем от таких связей.

На губах против воли заиграла улыбка. Чудная, однако, девочка. Я ведь мог переломить ее белую шейку одним ударом. Уверен, что талию запросто обхвачу ладонями. Она показалась мне совсем худющей. Да, юбка вырисовывала довольна приятные очертания бедер, но вот под жакетом точно скрывалась ничем не выдающаяся грудь. По сравнению с Викки уж точно. Но как-то на Викки потом расхотелось смотреть. Стало скучно, и немного противно. Слишком много косметики, слишком много обтянуто, слишком много ласок. Она была уж слишком подготовленной для ублажения дорогого клиента. И почему-то это в тот момент начало меня раздражать, хотя почти месяц все устраивало, и даже очень устраивало…