Я распахнула глаза, хмурясь. Мысли снова завели меня не в ту степь. Надо сосредоточиться на работе, на исследовании, ведь истинный ученый должен забыть обо всем и обо всех…

Кстати, обо всех! Мама! Я глянула на часы и подскочила на месте. Через десять минут мы должны были встретиться на углу Главной торговой и Пиковой улиц, где располагалось нужное маме ателье.

Быстро прибравшись за столом в лаборатории, с сожалением посмотрела на свое место работы последние несколько часов. Стоит мне только закрыть дверь, как хорошее местечко тут же займут, и моргнуть не успеешь. Что ж, зато я смогу насладиться чашечкой горячего шоколада с банановыми чипсами, что подавали в кофейне на Пиковой улице, или как ее называли в народе иначе - Длинной за почти пять километров рядов различных лавок, постоялых домов, королевских организаций и едалин на любой вкус и цвет.

Из здания Ботанического общества я вышла, на ходу застегивая плащ. Ехать в обеденный час пик на магэпе не рискнула, зная короткий путь с нужными поворотами, до Пиковой улицы можно было добраться за пятнадцать-двадцать минут быстрым шагом.

На самом деле, я могла бы не спешить, мама любила опаздывать на встречи, и никаких исключений даже для собственной дочери она не делала, а ведь это я свой обеденный перерыв должна была потратить на выбор новых штор в гостиную - излюбленное развлечение мамы ровно два раза в год. Обычно шторы у нас подбирались к летнему сезону и зимнему, вот как сейчас. Снежные вечера ведь необходимо проводить в гостиной, окна которой завешаны тяжелыми тканями теплых цветов.

На вопрос о том, почему нельзя было использовать магию для перекраски портьер, мама качала головой и причитала, что иллюзия не создает никакого уюта, на то она и иллюзия, да и постоянная подпитка утомляет, и что я, собственно говоря, ничего не смыслю в магии. А так как Клара была крайне занята перестановкой в кладовой, счастье составить компанию маме выпало на мою долю.

Подходя к месту встречи, я сразу увидела мамину яркую светловолосую макушку и белое пальто с лиловым шарфиком.

– Селина, опаздываешь?
– вместо каких-либо приветствий с напускной строгостью спросила мама.

– Давно ждешь?

Она махнула рукой и улыбнулась, подхватывая меня под локоть.

– Минуту назад подошла. Так, перед штурмом ателье нам стоит подкрепиться. Как насчет пирожных с суфле?

Я покачала головой, засмеявшись:

– Клара тебе не простит.

– А кто ей расскажет? Ты, что ли?
– мама с подозрительным прищуром уставилась на меня, на что тут же получила заверения в том, что я, как преданная дочь, унесу все тайны с собой в мир духов.

– И давай будем честными, у Клары вот никак не получается такое суфле, что бы она не делала…

Спорить не стала, от пирожных отказываться тоже. Горячий шоколад оказался еще вкуснее, чем я запомнила. Даже подумалось, что теперь выбор штор не будет казаться каким-то нудным испытанием, но я ошиблась. Меня хватило ровно на пятнадцать минут. За это время мне дали посмотреть на целую кучу тканей, попутно разговаривая о современных нравах, стиле и безвкусице, что проникла даже в самые приличные дома. От сплетен вяли уши, а от обилия шелка одного и того же цвета, но с десятком едва различимых друг от друга оттенков под названиями от Спящего фламинго до Устричного восхода, пухла голова.

В ателье стояла неимоверная жара, воздух пропитался духами заходящих каждые пять минут домохозяек. Я кивала и пыталась доказать маме, что самый первый вариант - портьеры насыщенного бордового цвета с прошивкой золотой нитью - идеально нам подходят. Она вроде соглашалась, но вот посмотреть на другие варианты была не прочь.

Еще через двадцать минут, когда мама перешла от выбора ткани к длине кисточек и оптимальной высоте их обхвата, я не выдержала и вышла на улицу.

Прохладный ветер прошелся по разгоряченным щекам и я вдохнула свежего воздуха. Взглядом пробежалась по проходящим мимо, пришлось даже немного отступить назад, ближе к кирпичным стенам, чтобы никто не сбил с ног и не врезался в меня.

В обеденное время Пиковая улица походила на муравейник со множеством узких дорожек, протоптанных лавирующими в толпе жителями столицы. Этот мирок Западной, или Торговой, части большого города был менее официальным, чем Приаллейный проспект. Можно было увидеть кучки подростков и даже сбежавших с занятий адептов в форменных пиджаках и жилетах. Смех, зазывающие крики, отдаленное пение под немного сбивчивые звуки гитары - вверх по улице после нескольких лестниц с кривыми и высокими ступенями из брусчатки, на небольшой площади Художников, которой заканчивалась Пиковая, у фонтана каждый день собирались уличные музыканты, - во все это можно было окунуться с головой.

Я вздохнула, улыбаясь маленькой кудрявой девочке, которая застенчиво смотрела на меня в ответ, держась за длинную мамину юбку, проводила взглядом высокую фигуру мужчины в синем костюме, сурово посматривающего по сторонам, явно в поисках чего-то, и снова поймала себя на том, что шумная столица дарит мне покой и умиротворение.

Вскоре заметила академическую книжную лавку на другой стороне улицы. Она, видимо, открылась совсем недавно, раньше мне не доводилось видеть этой вывески, а ведь поковыряться на полках с книгами было святым делом. В библиотеках, конечно, можно было найти много чего интересного, но и книжными не стоило пренебрегать, сама не раз пользовалась их услугами и заказывала редкие издания энциклопедий и авторских исследований.