— И много ты слышал? — поинтересовался Лансерт.

— Вы не слишком таились.

— Учту и в следующий раз найду куст погуще и подальше. Ты для этого держишь в доме жутковатого старика? Чтобы он придавал саду такой таинственно запущенный вид и был где прятаться с миловидными помощницами экономки?

— В следующий раз лучше потрудись войти как положено, — раздраженно процедил Эдсель, надеясь, что Раман спишет раздражение на противостояние с упрямящейся кобылой.

— Что тебя так вздыбило? — не поддался на уловку тот.

— У меня на пороге дома труп, полагаю это достаточный повод, чтобы, как ты сказал, вздыбиться.

— Раньше тебя это не волновало, — заметил Раман.

— С чего ты взял?

— Тогда почему сейчас такая бурная реакция?

— Потому что это произошло практически у меня в прихожей, — огрызнулся Алард, — а мертвые служанки не подснежники, чтоб радоваться их внезапному появлению у крыльца по утру. А еще потому, что это мой дом и моя служанка.

— Но это не ты?

— Это не я.

— На сей раз хотя бы свидетели есть, что ты…

— О, поверь, у меня было время.

— Если бы я тебя не знал, Алард Эдсель, — прищурившись, произнес Лансерт, — ты бы уже сидел в подвале с антимагическими кандалами везде, куда их хотя бы теоретически можно нацепить.

— Наши приятельские отношения не отменяют моей возможной и вероятной причастности.

— Но это не ты, — повторил Раман.

— Это не я.

— Мне жаль твою лошадь, Эдсель. Ей тебя еще обратно везти. И жаль твоих домочадцев, им еще дольше тебя такого терпеть. Обычно после грозы ты становишься спокойнее.

— Не стану повторять тебе о подснежниках у крыльца.

— Я помню.

— Про ограду тоже помнишь?

— И про флирт с миловидными помощницами экономки, — съязвил Ланс.

— Мне нет дела, с кем ты флиртуешь.

Лансерт только хмыкнул. Дальше они оба молчали. И Эдсель был этому очень рад. Ему еще предстоял разговор с наместником Статчена, Таннером Косом и выписывание чеков в помощь безутешным родственникам погибшей: первый обязательно от города на стандартную сумму пособия по внезапной смерти, а второй от себя лично как мецената и благотворителя. Придется терпеть льстивые взгляды с затаенным на дне “а вдруг он и правда их всех сам”, и стараться быть вежливым, когда все внутри клокочет от желания вернуться обратно в дом, сигануть с обрыва и полетать.

Отсутствие грозы не означало, что он не мог обернуться, отсутствие грозы означало, что ему может не хватить сил заставить чудовище спрятаться в человечьей оболочке, и выглядывать в мир лишь уродливыми шрамами на лице. Сейчас и на лопатках, и вдоль позвоночника, где их не появлялось со дня смерти Рруфие. Так что хорошо, что Орвиг здесь. Его магия и сам процесс лечения настолько же неприятны, насколько необходимы.

В первый после долгого перерыва сеанс Аларду было не до вопросов, хотя у него в голове назрел целый список. Когда тебя буквально выворачивает наизнанку, не до вопросов. По факту, Орвиг делал как раз обратное, загонял драконье внутрь, отделяя физические ипостаси зверя и человека одну от другой, чтобы каждая занимала отведенное ей природой место.

— Дракону — драконье, человеку — человечье, — этой фразой Истар, а вернее Истааре, как произносили имена эльфы, нимфы и дриады, всякий раз предварял сеанс лечения. Волшебные народы сохранили старое наречие, язык людей и властвующих над ними драконов стал быстрее и резче, со временем лишившись напевности.

Алард знал, что Орвиг эльф и хранил секрет, как Орвиг хранил его собственный. Ущербный дракон в Империи драконов — пария, а в Готьере их просто не любят. В глаза не выскажут, но с удовольствием выскажут за глаза, будут рады неудачам, устроят неприятность, если будут уверены, что получится избежать наказания.

Готьера маленькое королевство и во многом зависит от Империи. Отсюда и неприязнь. Поэтому Эдсель здесь был просто чудаковым мрачным типом с уродством, которое прятал под маской, обманом завлекающий наивных дев в омут порока и разврата, как однажды заявила мисс Дашери. Тут же припомнилась дорога в деревню, прижимающаяся к груди горячая спина, мокрое платье, податливые плечи, кисть-бутон и гладкая нежность кожи на виске. Тело отозвалось на воспоминания весьма недвусмысленно.

— О чем это ты там мечтаешь, бесстыжий мальчишка, — одернул чарующий над спиной Орвиг, — я велел сосредоточится, а не расслабляться, я все вижу.

— Мне нужна хоть какая-то альтернатива этому дивному букету ощущений, который я сейчас получаю, — процедил сквозь зубы Алард, лежащий на постели почти что голышом.

Эдсель специально, как и в предыдущие сеансы лечения, не завтракал, обошелся половиной стакана воды, но даже эти полстакана норовили покинуть нутро. И стыдно не было. Какой стыд перед целителем, знающим тебя с детства и для которого в человеческом теле нет никаких тайн? Как бы иначе он мог лепить из своего собственного тела все, что пожелает.