— Это не так. Не только так. Иначе тебя бы здесь не было.

— Значит, меня здесь не было, — согласилась я и покинула комнату.

Выход нашелся сразу.

Я спустилась, закрыв глаза, чтобы не видеть в сверкающем и пустом холле скалящееся из зеркал чудовище (Орвига не было и не было кому меня отвлекать) и вышла наружу.

Ночь обняла за голые плечи холодными пальцами. Хотелось бы теплых, но уж какие есть, зато почти выглядывающее из-за края платья драконье тавро не так жглось.

У экипажа ждал Лансерт. Забавно, что чаще всего я встречаю его именно рядом с экипажами.

Возница куда-то отлучился, так что мы с Лансертом были одни.

У шефа жандармов оказались теплые руки и нагретый красивым сильным телом камзол. И улыбка тоже теплая. Так мне виделось. Вокруг меня ночь и в глазах полно тяжелой воды, что вот-вот опрокинется, а мне бы не хотелось. Хотелось тепла.

Поэтому я приняла предложенный Раманом камзол и взяла за руки его самого, чтобы он не потянулся достать прижатые воротником пряди волос. Это — не для него. Это мое сокровище. А чудовища не любят делиться тем, что считают своим. Даже если это такая глупость, как воспоминания.

— Вы очень красивая, Элира. И мне кажется, что вы чем-то расстроены.

Мы стояли близко. Ближе, чем тем утром в саду на углу дома. Можно было бы закрыть глаза и представить, как шуршит гравий на дорожке, а руки… Нет, не выходит. Лансерт выше и теперь эта разница особенно заметна. Руки другие. Пусть и теплые. Да и камзол уже не особенно греет. Заемное тепло таяло быстро. Ночь оказалась сильнее. Интересно, надолго ли рук хватит?

— Вам не кажется, — ответила я шефу жандармерии. Решено, буду сегодня честной со всеми. — Вы тоже очень красивый, Раман. Вам, наверное, часто это говорят?

— Случается. А вам?

— Не особенно. Вы первый за… очень много времени.

— Это печально, но мне нравится, что я первый.

— Почему для мужчины так важно быть первым? В делах, в обществе, с женщиной? — я продела свои пальцы сквозь его, прижала ладони.

— Это инстинкт, — вкрадчиво произнес Ланс и чуть подался вперед. И только. Большой кот позволил с собой поиграть. — Вы ведь уже были с мужчиной?

— Да, была.

— Считаете, это меня оттолкнет?

— Смотря для чего я вам нужна.

Я оставила руку, которой Раман тут же обнял меня за талию, прижимая к себе, и коснулась его лица с правой стороны. Провела по виску, внимательно исследовала пальцами скулы, очертила подбородок, остановилась у губ. Немного несимметричные, с острыми уголками. Красивые именно тем, что не идеальны.

— Что вы делаете? — чуть опустив угольно-черные ресницы спросил Лансерт. Когда он говорил, его губы касались подушечки большого пальца моей руки, замершей на его подбородке.

— Любопытствую.

— И как вам? — его дыхание стало тяжелее, жарче, и взгляд, и лежащая на талии рука, и та, что сейчас гладила мою ладонь.

— Пока не понятно, — призналась я.

— А так? — Раман обнял кончик моего пальца губами и чуть прижал.

Я все ждала, что что-то почувствую: неприязнь, интерес или желание. Ждала тишины замирающего метронома, как было с Алардом Эдселем всякий раз, когда он подходил, стоял рядом, касался, смотрел, но сердце билось ровно. Равнодушно. Может, если попробовать иначе, тогда я что-то почувствую? Я обняла Рамана за шею и приподняла подбородок выше, открываясь для поцелуя. Его ноздри вздрогнули и жадное горячее дыхание коснулось моего лица…

— О, коварная неверная спутница! — воскликнул Орвиг. Я так старательно слушала себя, что не разобрала, когда он подошел. — Бросили меня, чтобы тайком встретиться здесь с этим ловеласом? Как беспечно. Да еще и плечи голые.

Орвиг набросил одолженную Лексией пелерину, чуть задержавшись пальцами на плече, где странно молчала драконья метка. Камзол Ланса соскользнул, наверное, когда я потянулась его обнять. Надо же, я даже не заметила.

Наглеца Лансерта вовсе не смутило, что Орвиг застал нас почти за поцелуями. Ловелас. Очень точно. Я примерно так и подумала, когда впервые увидела его на почтовой станции. А мне было… Наверное, стыдно, будто я кого-то предала. Но как можно предать того, кто тебе не принадлежит? Это как обертка от подарка в чемодане, где когда-то лежали сокровища, а теперь ничего, только кусок шуршащей бумаги и сожаления.

— Концерт закончился? — спросила я у целителя.

— Еще идет. Мы можем вернуться в зал, — предложил Истар, но я покачала головой. Захотелось обнять его за руку и прижаться, такой он был уютный.

— Тоже приехали послушать Эмезе? — поинтересовался Орвиг у Лансерта.

— Нет, подобные развлечения меня не слишком привлекают. Я думал встретить здесь Аларда.

При звуке имени лорда Эдселя я невольно задержала дыхание. Заметили. И Орвиг, которого я все-таки обняла за руку, как когда-то обнимала отца, и Лансерт. Он поднял свою одежду и, встряхнув, оставил висеть на сгибе локтя.