Энергичное лицо государя, по сути – часть его, Яромира сына Велехова жизни, вытеснялось иллюзорным, почти нереальным образом Светланы Васильковны. Что ему эта женщина? Несколько случайных, преимущественно служебных встреч и только. Их отношения едва ли могли перерасти хотя бы в нечто. Просто потому, что в Московск-Граде у него есть женщина. Так получилось, что не жена, но их отношениям уже не один год, и волхв не готов отказываться от них. Тогда почему он не может думать ни о чем, кроме лежащей где-то на лавке непонятно, живой или нет женщине?

Наверное, от всего этого сумбура в голове его совсем разморило, во всяком случае щелчок дверного засова заставил вздрогнуть, словно грохнувший над ухом выстрел. Стражники заводили сокамерника. Видимо, раненого. Человеку помогали войти, аккуратно уложили на нары напротив.

Яромир с удивлением рассматривал лежащего в нескольких шагах от него вроде бы покончившего с собой мага Ингварда и сильно надеялся, что и остальные подслушанные новости окажутся настолько ж преувеличенны. Впрочем, попытка суицида скорее всего была. Волхв встал и присел радом с лежащим. Голова мага жестко зафиксирована гипсовым воротником. Вынутого из петли бедолагу осназовцы привели в чувства, восстановили ему жизненно важные функции, а на сломанные позвонки время тратить не стали. Просто зафиксировали. Яромир осторожно коснулся гипса, чтобы почувствовать подробности. Лишенный возможности повернуть голову Ингвард скосил глаза. Волхв чуть подвинулся, чтобы попасть в его поле зрения.

– Минут пятнадцать без кислорода жить можете, небось? Так какого черта вы от асфиксии помирать удумали? – заворчал, как заправский земский лекарь волхв, разве что «батенькой» пациента не обозвав.

– Яда не осталось, а оружием у меня не получится.

– Тогда зачем?

– Лучше сам, чем на плаху…. На мне труп, так что…

– Обгорелые до неузнаваемости кости? И кто это?

– Журналист. Психанул я, нервы сдали.

– Чем его?

– Сперва нож метнул. Потом заклятьем от упырей.

– Со Светланой Васильковной что?

– Спит она. Все у нее на глазах вышло. Я, чтоб истерики не было, влил в нее грамм двести разбойничьего самогона, чтоб память отшибло.

Ингвард облизал пересохшие губы. Волхв потянулся за кружкой. Ох, что-то темнит парень. В человека нож метнуть «Змея» позволила, а себя по венам полоснуть – нет? Хотя зачем ему врать? Впрочем, дознаватель уже понял зачем.

– Захмелевший Злотан начал приставать к княжне?

– Да, и я….

– Дальше понятно, – перебил его волхв.

Версию мага он уже слышал. Как и понял то, что отбиваясь от пьяного насильника, роковой удар ножом нанесла сама Светлана Васильковна. Стремясь оградить единственного дорогого ему человека от обвинений в убийстве Ингвард накачал ее самогоном так, что проснувшись внятных воспоминаний у нее не будет ни устно, ни на просмотре памяти. Даже если всплывет чего, хороший адвокат всегда сумеет убедить суд в том, что это пьяный бред, а не реальное воспоминание. Удар видать получился совсем неуклюжий, женский. Тогда труп обработали заговором от болотной нежити. На живого человека она не действует, а вот мертвеца спалить вполне можно. После этого единственным свидетелем остался сам маг. Напиться до потери памяти он не мог и полез в петлю.

Тем временем больной тяжело сел.

– А вот этого вам нельзя категорически. С позвоночником не шутят. Стоять или лежать можете, а сидеть – нет, – почти силой вернул его в горизонтальное положение волхв.

– Да ладно вам, трех дней не пройдет, все равно помру. Может сердце внезапно остановится, может кирпич на голову упадет.

– Это тебе свежепреставленный журналист-беловолец наплел? Ладно, если уж совсем не лежится, попробую ускорить регенерацию. Делать все равно нечего, а работа - лучшее лекарство от пустых мыслей.

Рука волхва легла на грудь больного. Тот непроизвольно дернулся. Помнит. Не головой, так костными мозолями на месте семи переломов помнит. Впрочем, Яромиру на это плевать. Рефлексия сейчас может только помешать. А он должен помочь этому человеку. Сперва как лекарь, потом как дознаватель. А переживать и совестью мучиться потом станем. Хотя пациента занять надо чем-нибудь, чтоб со своими нервами под руками не мешался.

– Вы не молчите, говорите, чтоб я слышал, что вы в сознании и не «уплыли».

– Что говорить?

– Что хотите. Стихи читайте, например.

– Я не знаю.

– Тогда расскажите, какая сейчас погода в Дарике. Никогда там не был.

– Осень. Хотя в море может еще и купаются, если не сильно штормит…. Пыль стоит столбом, потому что самое время перегонять табуны с летних пастбищ на зимние. А когда табуны пройдут, мальчишки будут собирать кизяк на зиму… Яблоками пахнет…

Рассказчиком Ингвард оказался плохим. Повторялся, перескакивал с одного на другое. Но не замолкал. Видимо сам почувствовал острую потребность выговориться. Но слушать Яромир умел и более-менее полную биографию Ингварда сына Коровда для себя собрал и из осколков.