Собственно, насчет «сына Корвода» дело представлялось весьма сомнительным. Ибо родился Ингвард через одиннадцать месяцев после смерти престарелого коннозаводчика Корвода. Видать молодая вдова так бурно печалилась на поминках покойного, что в какой-то момент потеряла контроль над собой. В связи с этим печальным обстоятельством семью усопшего ей пришлось оставить и вернуться в дом дяди – старого дюка Южного Дарика по иронии тоже Корвода. Владение его, едва не треть земель всего королевства, позволяли содержать вокруг себя кучу разнообразной родни. Так что сомнительного происхождения внучатый племянник никому не мешал. Рос себе, особых талантов не проявляя и надежд не подавая. Но и проблем не создавал. Правда стареющий Корвод однажды озаботился проблемой чрезмерного числа наследников и принялся активно пристраивать наименее перспективных куда подальше. Так юный Ингвард оказался в военной школе далекого Швица.

Сие достойное учебное заведение славилось главным образом дедовщиной да драками слушателей как между собой, так и с местными. Отцы-командиры эту склонность своих воспитанников скорее поощряли, чем пытались пресечь, разумно полагая, что будущим сержантам третьесортных наемных отрядов нужна не столько тактика ведения боя, сколько свирепость и умение дать в морду зарвавшемуся подчиненному. Впрочем, закончить эту достойную кузницу военно-разбойничьих кадров дарикцу оказалось не суждено. В начале третьего года обучения Ингвард сломал ногу настолько серьезно, что на армейской карьере можно ставить крест.

Возвращаться домой юный инвалид не стал. Дед к тому времени уже умер, и дядья устроили бурную, а местами и кровавую разборку за его наследство. Появляться в самый ее разгар было по меньшей мере неразумно, да и просто опасно.

Парень довольно быстро прибился к компании кулачных бойцов. Тех, кто на потеху зрителям устраивают поединки, зарабатывая не столько продажей билетов, сколько жульничая со ставками тотализатора. Семнадцатилетнего Ингварда на такие платные бои естественно не ставили. Он работал на разогреве публики: вызываясь драться со всяким молодцом из местных. Больших денег ему не платили, но на жизнь хватало, да и слава крепкого бойца помаленьку складывалась.

Впрочем, он понимал, большой карьеры ему на ринге не сделать: габариты не те. В зрелищной схватке ценились двухметровые амбалы с перекаченными шарами мышц. Он же, среднего роста, жилистый и подвижный, хорош в реальной уличной драке. Оттого, когда ему предложили место вышибалы в крупном кабаке с полукриминальной репутацией, он согласился.

Впрочем, и здесь долго не задержался. Года не прошло, как во время сходки воровских авторитетов в кабак нагрянула стража. Хозяин приказал сдерживать представителей властей, пока гости не разбегутся. В завязавшейся нешуточной драке Ингвард убил стражника. Не хотел. Так получилось. И надеяться на то, что товарищи погибшего не опознают среди русоволосых уроженцев Швица чернявого чужака, нанесшего смертельный удар, не приходилось. Теперь оставалось только бежать.

Из кольца оцепления он вырвался. Но дальше идти оказалось некуда. Его загнали в район купеческих лавок и складов. Он брел вдоль бесконечных глухих, добротных заборов и запертых на три засова ворот. Ночь же выдалась на редкость морозная и поземистая. Так что Ингвард весьма быстро понял, от чего стражники так легко оставили преследование. А зачем, если можно просто дождаться утра и подобрать окоченевший труп?

Когда в конце темной улицы замаячило светящееся окно, беглецу было уже все равно, что там. Он шагнул в незапертую дверь, не глядя на вывеску и не постучав. Внутри оказалось нечто среднее между крохотной чистенькой таверной и конторкой такой же маленькой и приличной фирмы. Ближе к входу пара накрытых к чаю столов, за ними – конторка за которой восседал скромно одетый человек с гладко зачёсанными назад и собранными в жидкий хвостик волосами.

– Доброй ночи, молодой человек. Меня зовут Раулис. Маг Раулис, – ничуть не смутился он появлению перепачканного своей и чужой кровью незнакомца. – Вы желаете учиться магии, юноша?

Ничего подобного Ингвард не планировал, но промямлил нечто скорее утвердительное. Просто чтобы не возвращаться на мороз. Он остался. И провел рядом с Раулисом почти десять лет.

На этом периоде рассказчик предпочитал особо не останавливаться. Видимо понимал, что слушать про быт и нравы раулитов волхву может быть неприятно. Да и Яромир уже закончил.

– Все. Ошейник этот гипсовый денек-другой подержи на всякий случай, хотя практически здоров.

Волхв растянулся на своих нарах. Лекарская ворожба без привычки отнимала немало сил. Говорить казалось не о чём, но молчание заставляло возвращаться к собственным невеселым мыслям. Первым не выдержал Яромир.

– Слушайте, Ингвард, правда, что ли, у вас, ну у раулитов в смысле, сила во время близости с женщиной скорее восстанавливается?

– Черт его знает, – чуть помедлив отозвался маг, тема, может и была ему не особенно приятна, но молчать оказалось тяжелее. – Если честно, я особенно не замечал. Но Раулис всячески поощрял распущенность по отношению к женщинам. Ну мы и не сдерживались.

– Думаешь, просто открывал возможность легко, без лишних нравственных заморочек расслабиться без выпивки?

– Возможно. Гонял-то он нас по-черному и физически и умственно. Особенно тем, кто не очень привык мозгами работать тяжко приходилось … Хотя, тогда я об этом не думал, потом – тем более.

– Похоже. Только вот репутация у вашего брата в результате сформировалась та еще.

– В Империуме этой репутацией скорее гордились.

– Слышал.

Яромир действительно совсем недавно читал научно-популярную статью Валадара с очередной версией разгадки тайны Раулиса. Автор подчеркивал показное, вызывающе распущенное поведение магов-раулитов, особенно вне Империума. В результате даже после того, как эффективность методики Раулиса доказало время, очередь из учеников не становилось сильно длиннее, чем в первый год существования его школы. К нему, как и прежде, идут те, кому некуда больше идти. Тот, у кого есть из чего выбирать, выбирает что-то еще. Из этого, в общем общеизвестного факта знаменитый волхв делал вывод о том, что Раулис осознанно сдерживает приток новых адептов из-за ограниченности некоего магического ресурса, с помощью которого он и превращает обычных людей в магов.