— Пустое. Про пассажиров разграбленного намедни людьми пустыни звездолета поясни.

— Нет, ваше превосходительство, это не тускены. Их сейчас в этом районе нет. Совсем. И не потому что они не могут такого учудить. Тускенам постоянно приходится давать уроки хорошего поведения. Собираешь народ, выслеживаешь и убиваешь. Те, кто убежит, хорошо запомнит, где находятся границы. Тускены, они точно дикие звери, часто просят твердой руки. Так вот, с последнего такого урока прошло совсем немного времени. Так что джавы это. И те не так чтобы слишком перешли грань дозволенного.

— То есть?

— Да нефиг было машину в поле на банальной противоугонной сигнализации оставлять. Словно в городе каком. Джавы просто взяли то, что, по их убеждению, для них оставлено. Всего и делов.

— С кораблем понятно. Теперь о разумных с его борта.

— Так я это… Не видел особо никого…

— Дядя, не зли меня.

— Да я чего? Я нет ничего… Говорю же…

Звуки удара, падающего тела, хрип.

— Все. Все понял, ваше превосходительство! Все вспомнил! Как сейчас все было. Значится так, осматриваю я намедни влагоуловители у Сухого Каньона. Все честь по чести. А Оуэн, наследник это мой, значится, вот эти установки объезжал. Осмотрел я поля у Каньона, с соседом Дарклайтером еще остановился, поболтали маленечко. Да и домой вернулся. Ну вот… Да вы не нервничайте, ваше превосходительство, я уж к самой сути подобрался. Так вот, поболтал я с Дарклайтером, пива его домашнего откушал. А скажу я вам, пиво старая Дарклайтерша варит — закачаешься. Понимаю, вам оно неинтересно. Да только домой-то я в тот день уж к полуночи вернулся. А точнее сказать — на рассвете. Подлетаю к дому с заднего двора, чтоб не разбудить никого. Нет, ваше превосходительство, старухи своей я не боюсь. Померла моя старуха. Пятнадцать лет тому уж скоро минет, как померла. А новую бабенку завести — не сложилось. Я с сыном да снохой живу. Вот перед молодыми мне и неудобно стало.

Короче, подъезжаю я к своему заднему двору, аккурат к теплице. Это сноха моя Беру забавляется: заставила Оуэна навес сделать и грядки для зелени прямо у дома развела. Чудеса, да и только. Только вижу я на грядках копошится кто-то. Подбираюсь ближе — две тогруты: молодуха с младенчиком и дамочка с замашками из непростых. И корзины уж с верхом наложены. Хочу я закричать, чтоб убирались, а чувствую, что ни рукой, ни ногой шелохнуть не могу, и язык не слушается. А тогруты меж собой пошушукались, и молодуха и говорит: «Помоги нам, добрый человек. Мы в долгу не останемся — отблагодарим». Отчего же, думаю, не помочь, коли просят…

— Они сейчас у тебя?

— Ни приведи Великая, в дому невесть кого прикармливать! На Пустоши им Оуэн припасы отвез. В пещеры. И воду им возить договорился.

— Чем же они с тобой расплачиваться собираются?

— Так они мне влагосборную систему на Зыбучих Камнях смонтировать обещались.

— Зыбучие Камни? Это ж смертоубийство! С помощью Силы обещали трубопроводы провести что ли?

— Может, Силой, а может, мальцы легонькие с камушка по камушку трубы проложат.

— Что за мальцы?

— А хатт его знает. С тогрутами еще два десятка ребятишек оказалось…

— Поехали!

— Не-не-не… Вы сами поглядите! Песчаная буря с часу на час. А до Пустоши почти полдня ходу. Так что милости просим к нам на ферму, а там после бури да по утречку и отправитесь…

В настоящее время нахожусь на ферме Ларсов. Оуэн и Беру Ларс слова Клигга подтвердили. По окончании бури выдвигаюсь к логову Шаак Ти и Асоки Тано.

Да свершится воля императора!

Темный лорд ситхов Вейдер».

* * *

— Мой император…

Око в легоньком халатике и с чашечками кафа на подносе тихо опускается на колени на краю нашей постели.

— Минуту, дорогая.

Откладываю датапад, в котором просматривал новости за ночь. Дел как обычно по ноздри, но это же не повод отказывать себе в чашечке утреннего кафа.

— Шив, там из вашей приемной сообщают о визите госпожи Наберрие, которая ждет вас с рассвета.

— С рассвета ждет? Так и еще часок-другой подождет.

Что мне из-за страдающей манией преследования истерички от неспешного почти семейного завтрака отказываться? Не дождетесь. А если сердобольной Око самой не терпится узнать, как там дела у милого Энечки, так пусть прямо и спросит. Она и спрашивает.

— Око, дружочек, в западном полушарии Татуина сейчас глухая ночь. Дарт Вейдер дрыхнет без задних ног. Хотя, судя по крепкому, здоровому сну, все у него нормально.

Око тихонько вздыхает и заботливо пододвигает ко мне сливочник. У меня же мысль о том, что нефиг ученику спать, когда мастер уже на ногах, зародилась.

«Что у вас там стряслось, учитель?» — отзывается в мозгу заспанный и недовольный голос лорда.

«Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало».

«Какое к сарлакку солнце?» — не бесится только потому что не понимает моей иронии Вейдер.

«Доложите же скорее о положении дел. Вы уже больше суток молчите».

«Ох, хатт, я ж вчера вырубился, а составленное донесение отправить забыл. Сейчас».

На моем коммуникаторе пищит сигнал о принятом сообщении, а по каналу «учитель-ученик» даже в Силе раздается богатырский храп Избранного. Стоя у окна в еще несмелых лучах едва показавшегося солнца и отхлебывая каф из домашней, почти пол-литровой чашки читаю текст. Сперва меня просто чуточку настораживает сугубо лирический стиль официального документа. Впрочем, смысл всех этих красивостей становится понятен довольно скоро. Занятны и непредсказуемы пути Великой. Хотя интриган из лорда Вейдера пока никакой.