Шрифт:
– А можно подробности, товарищ подполковник?
Она все равно бесилась, и еще как! Игнатов обязан был позвонить, по дороге на службу его дернули или уже из кабинета. Обязан был! А он из ее квартиры смылся, не притронувшись к постели. Уехал на задержание не позвонив.
А она, дура, сны про него смотрела. Непристойные! Где он в одних трусах!
– В банном комплексе. – Подполковник назвал адрес. – Случилась драка из-за девушек сомнительного поведения. Не поделили братки красоток. Администратор вызвала хозяина, тот – участкового. Участковый попытался навести порядок, но получил пулю в живот. Вызвали спецназ. Игнатов там тоже присутствует – от нас.
– Их обезвредили? – немного убавила она накал обиды.
– Нет еще. Они забаррикадировались в бане, взяли в заложницы девушек. Сейчас ведутся переговоры. Игнатов их и ведет. А бандиты отстреливаются и на уступки не идут. Вот ждем, когда у них патроны закончатся и все они там протрезвеют. Так что по больничке? Зачем ты туда с самого утра? Вызвала бы к себе.
– Появились новые обстоятельства, товарищ подполковник, – не стала она вдаваться в подробности.
– Ну-ну… Докладывай потом об этих самых обстоятельствах, как в отдел вернешься, – проворчал Галкин.
– Так точно, товарищ подполковник.
Убирая телефон в карман ветровки, Маша вдруг почувствовала острую потребность разреветься. Вот точно, что-то с материным отваром было не так. Заботливый Игнатов, прежде чем тайком покинуть ее квартиру, ответственно приготовил очередную порцию в маленьком термосе. И оставил тот на видном месте в кухне. И она, как послушная девочка, выпила после завтрака целую чашку. И остатки везет с собой.
Что-то с этим травяным сбором было не так! С какой стати ей сейчас плакать захотелось, а? Вчера Игнатова пожалела, в дом пустила на ночлег. Сейчас слова Галкина ее разжалобили до соплей. За Игнатова, видите ли, она перепугалась! А что с ним будет-то? Он же не дурак последний, чтобы под пули пьяных бандитов лезть? Он и бронежилет сто процентов надел. И шлем защитный. И переговоры ведет наверняка из укрытия. Не станет же он себя менять на заложниц? Ну не станет же!
Стал! И еще как стал, мерзавец! И позвонил ей через двадцать минут уже из больницы, чтобы сообщить, что его подстрелили в момент обмена.
– Доложи по форме, капитан! – заорала на него не своим голосом Маша, так вдарив по тормозам, что сзади едущий автомобиль чудом в нее не врезался.
– Меня ранило в момент обмена заложников, – шепелявил как-то странно Игнатов.
– Ты наверняка нарушил все на свете инструкции! – Перед глазами у нее сделалось темно. – Что сейчас с тобой? Ранение не серьезное?
– Маша, меня везут на операцию, – шелестел, затихая, его голос в трубке. – Если умру, хочу, чтобы ты знала, я тебя очень сильно люблю. Одну. Навсегда.
– Мерзавец! – заревела она в голос. – Не смей там помирать! В какой ты больнице, я сейчас приеду!
В трубке раздался какой-то шорох, треск, потом незнакомый голос проговорил:
– Девушка, не волнуйтесь так. Ранение несерьезное. Капитан излишне драматизирует. Все пройдет штатно. Записывайте адрес нашей больницы…
Ей не пришлось записывать адрес, она его знала. Она туда и ехала. Та больница оказалась ближайшей от места захвата заложников. Удивительно, как сходилось все в этом месте!
– Операция пройдет быстро, – утешил ее доктор и отключился.
Маша вытерла слезы, убрала телефон обратно в карман ветровки и прошипела:
– Вот только дождусь окончания операции, придушу мерзавца…
Глава 19
Маша сидела за столом в кабинете главврача. Не на его месте, конечно, напротив. Главврач с белокаменным лицом занимал свой рабочий стол, разложив на нем руки с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Пять минут назад Маша озвучила ему проблему, ворвавшись в его кабинет. И лицо его тут же сделалось бледным и застывшим. И все пять минут, пока она искала место, где бы ей приземлиться, он молчал. И рассматривал свои красивые пальцы.
– То есть вы хотите сказать, товарищ майор, что в моей больнице работает мать убийцы? – разрядил он наконец тишину неприятным скрипучим голосом. – И мои сотрудники, зная об этом, умолчали? А дежурившая в ночь убийства медсестра скрыла от вас факт проникновения в отделение через окно посредством пожарной лестницы возможного убийцы? Вы это хотите сказать?
– Я не хочу, я сказала. Уже это сказала, – ухмыльнулась Маша неприятно. – И очень хорошо, что вы все это услышали и осознали.
Она поерзала на жестком пластиковом стуле, по примеру главврача разложила руки на столе, хотя ее маникюр с его не мог сравниться. Она забыла, когда посещала маникюрный салон.
– Мне одной кажется, что в вашей больнице полный бардак? – повысила она голос, добравшись наконец до темы, взбудоражившей ее еще на первом этаже до такой степени, что она чуть в нос не заехала Яшкину. Тот все время попадался ей под руку. – Вот, к примеру, в настоящий момент в вашей больнице оперируют нашего сотрудника. Он получил пулю при выполнении особо опасного задания.
– Да-да, я в курсе, – повертел шеей главврач, хрустнув позвонками. – А что такое? В чем вы увидели бардак, простите?