Грей присел на кровать рядом с ним.

– Потому что он думал, что ты не сможешь сам себя содержать, или что?

– Брат моей мамы был музыкантом. И наркоманом.

Ах, теперь в этом было больше смысла. Но Грей молчал, давал Эйвери выговориться.

– У него была передозировка, когда я был ребенком. Но, думаю, для моего отца есть только два типа музыкантов, понимаешь? Респектабельные музыканты и подонки. Поэтому он поставил мне ультиматум. Он сказал мне, что если я смогу поступить в Джульярд, он поддержит меня. Но если я не смогу, тогда мне нужно будет поступить в обычный университет и получить «настоящую» степень.

Он шмыгнул носом, вытирая глаза. Грей не заметил, что плачет. Он положил руку Эйвери между лопаток. Эйвери сначала вздрогнул, но затем, казалось, прижался к нему, словно ища поддержки Грея. Но больше он ничего не сказал.

– Так что же случилось с Джульярдом?
– Спросил Грей.

– После этого я даже не хотел играть. Я не такой музыкант. Я имитатор, вот и все. Я могу играть классику, но мне это не нравится. Я могу читать ноты, но это меня тормозит. Я не мечтаю выступать в Карнеги-Холл или занимать первые места на рекламных щитах, или что-то в этом роде. Я просто...
– Он снова вытер глаза.
– Я чувствую, что музыка - часть меня, но эта часть меня ему не нравится. Итак, я убил это, понимаешь? Это было похоже на пламя, и я просто тушил его, как мог. Все эти годы оно тлело во мне. До сих пор.

Это многое объясняло. Все эти бунтарские выходки. Его выгоняли из одной школы за другой. Он скрывал свою игру, как какую-то грязную тайну.

Грей заключил Эйвери в объятия и поцеловал в макушку его светлых, цвета осени, волос.

– Мой брат юрист, Грей. А я играю на пианино в дурацком баре.
– Он запрокинул голову, чтобы посмотреть на Грея, в его голубых глазах было столько страха и неуверенности, что Грею захотелось завернуть его в одеяло и укачивать, чтобы он заснул.
– Скажи мне, что ты понимаешь. Скажи мне, что ты знаешь, каково это.

Грей почти забыл о своем признании на следующий день после того, как Эйвери встретился с его семьей. До той ночи он признавался в этом только Чарли.

– Я знаю, каково это - чувствовать, что ты никогда не оправдаешь ожиданий. И я знаю, каково это - следовать зову сердца.

– Это то, что я делаю? Потому что мне кажется, что я поступаю как трус.

– Ты не трус.
– Грей вытер щеки Эйвери большими пальцами.
– Это пламя зажигает тебя так, как я никогда не видел, Эйвери. Не смей его гасить. Не для меня. Не для твоего отца. Ни для кого.

Эйвери, казалось, мгновение переваривал услышанное.

– Прости, что не сказал тебе раньше.

– Прости, что заставил тебя чувствовать, что ты не можешь.

– Оглядываясь назад, это кажется таким глупым.

– Только не со мной.
– Грей прижался лбом ко лбу Эйвери. После всего, что произошло между ними за последние двадцать четыре часа, Грей поймал себя на том, что хочет быть нежным. Более того, он хотел, чтобы это вернулось к нему. Он никогда не думал, что нуждается в эмоциональном утешении или нежных признаниях в любви, но сейчас он хотел этого больше всего на свете.

Он глубоко вздохнул и спросил:

– Ты чувствуешь себя в безопасности со мной?

Улыбка Эйвери была неуверенной, как будто вопрос смутил его.

– Ну, я достаточно часто позволял тебе привязывать меня к кровати. Думаю, я не чувствую, что представляю какую-то опасность.

Это было сказано шутливым тоном, и Грей покачал головой.

– Я не это имел в виду.
– Почему-то это имело значение. Он не мог объяснить, но ему нужно было знать.
– Со мной ты чувствуешь себя в безопасности?
– снова спросил он.

Улыбка Эйвери угасла, его глаза, казалось, искали у Грея объяснений.

– Безопасность - это не то слово, которое я бы использовал, нет.

Сердце Грея упало.

– Почему нет?

Эйвери в замешательстве наморщил лоб.

– Я не знаю. Ты заставляешь меня чувствовать себя лучше, Грей. Я имею в виду, ты заставляешь меня быть лучше. Ты заставляешь меня чувствовать себя сильным. И... гордым, наверное. Горжусь собой. Больше, чем когда-либо. Когда я с тобой, я чувствую, что, возможно, я особенный.

– Так и есть.

– Видишь? Именно это я и имею в виду.
– Эйвери поцеловал его.
– Мне не нужно чувствовать себя в безопасности. То, что я чувствую сейчас, это все, что мне нужно.

Грей не стал настаивать. Но это был не тот ответ, на который он надеялся.

Глава 19

Бизнес «Тап Хауса» продолжал расти. Мэгги сказала, что никогда еще не была так занята. Эмили пришлось нанять второго бармена. Роберт сообщил, что за последние шесть недель он продал больше пианино, чем за предыдущие шесть месяцев. И Корал сказала, что посещаемость церкви «Празднование радости» была на рекордно высоком уровне. Но Эйвери знал, что не пиво, не торт, не пианино и даже не обещание спасения день за днем привлекали людей сюда.