Вернувшись домой, он обнаружил Грея развалившимся на диване с бутылкой пива в руке.

– Что ты делаешь?
– Спросил Эйвери.

Темные глаза Грея были рассеянными, в них отсутствовала обычная сосредоточенность.

– А что, по-твоему, я делаю? Ничего.

– Тейлор сказал мне, что Уоррен писал сообщения.

Грей откинул голову на спинку дивана и застонал.

– Я не хочу с ним разговаривать. Я не хочу разговаривать ни с кем, кроме тебя.

– Жизнь не так устроена. Особенно, когда ты шафер на свадьбе, до которой осталось всего пять дней. Тейлор сказал, что тебе еще нужно примерить смокинг и забрать кольца.

Грей покачал головой.

– Не думаю, что я пойду.

– Куда? На свадьбу?

– Правильно.

Эйвери хотел закричать, но не стал. Вместо этого он пошел в спальню и нашел единственный хлыст, оставшийся нетронутым грабителями. В глазах Грея мелькнул огонек интереса, когда он вышел из спальни с ним в руке.

– Это приглашение?

– Как пожелаешь.
– И с этими словами Эйвери опустил хлыст на плечо Грея. Не так сильно, как ему хотелось бы, но достаточно сильно, чтобы ужалить.

– Ой!
– Сказал Грей, хотя Эйвери подумал, что его реакция была скорее от неожиданности, чем от боли.
– Что за чертовщина?

– Хватит!
– Эйвери ударил его снова, сильнее, чем раньше.
– Ты тут хандрил, жалел себя, и с меня хватит.
– Грей, защищаясь, положил руку на плечо, по которому Эйвери ударил его первые два раза, поэтому Эйвери вместо этого ударил его по другому плечу.
– То, что с тобой случилось, отстой. Это несправедливо. Я знаю, это бесит. Но такова жизнь, Грей. Смирись с этим.

– Тебе легко говорить...

Эйвери снова ударил его.

– Смирись с этим! Твой лучший друг женится через пять дней. Ты нужен ему. Так что поднимай свою ленивую задницу и сделай что-нибудь!

– Это не так-то просто! В этом вся моя жизнь, Эйвери. Моя работа. Мой... мой...
– Он обвел рукой дом, но на самом деле жестикулировать было особо не на что. Картины исчезли, как и хлысты. Осталось несколько кнутов и паддлов. Он уселся за пианино и торжествующе указал на него.
– Посмотри, что они наделали!

– Пианино, - простонал Эйвери.
– Ради всего святого, Грей. Позволь мне кое-что тебе показать.
– Он отложил кнут в сторону и сел на скамейку. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз исполнял что-то столь фундаментальное, как разминочное упражнение, но сейчас он сделал это, быстро пробежавшись по хроматической гамме от низких к высоким частотам. Пара клавиш не сработала. Две или три ноты прозвучали как глухие гудки. Тем не менее, это было неплохо.

Грей уставился на него, открыв рот от удивления.

– Я думал, что оно сломано.

– Несколько клавиш, но их можно починить.
– Эйвери указал на остальные.
– У них треснула верхняя часть. И вот эта ножка раскололась. Они разбили пюпитр, которым я все равно никогда не пользуюсь. Но это все косметическое, Грей. Все, до последней частички. Пианино все еще играет. Они не смогли его сломать. Знаешь почему? Потому что пианино сильнее этого.
– Он указал на Грея.
– Ты тоже стал бы сильнее, если бы поднял свою задницу и сделал что-нибудь.

Грей пару раз открыл и закрыл рот.

– Я не знаю, смогу ли я это сделать. Я не знаю, смогу ли я пойти туда, улыбаться и вести себя счастливо.

Эйвери снова взял в руки хлыст.

– Нет, - сказал Грей, поднимая руку.
– Подожди.

Но Эйвери все равно ударил его.

– Очень жаль! Весь мир не создан специально для тебя. Теперь ты собираешься испортить Уоррену и Тейлору день? Пошел ты, Грей. Это дерьмовый, трусливый поступок, и он ниже твоего достоинства.

– Но...

Эйвери ударил его снова.

– Я не хочу слышать больше ни одного проклятого слова. Поднимай свою задницу и иди в спортзал. Тебя не было там всю неделю.
– Дело было не столько в том, что Грею нужно было сжигать калории или поддерживать форму. Скорее, это был вопрос сжигания энергии, направления его сумасшествия в приемлемое русло.

– Сейчас все в этом городе ненавидят меня!

– Ну и что?

– А что, если я пойду в спортзал, а меня попытаются выгнать?

– Тогда найди другой спортзал.
– Эйвери снова ударил его.
– Ради Бога, перестань искать оправдания. Перестань считать, что это конец света. Все пошло наперекосяк. Так что повзрослей!