Грей не мог поверить своим ушам.

– Ты хочешь сказать, что я должен подумать об Эйвери?

– Почему нет?

Грей поднялся со стула и принялся расхаживать по комнате, слишком раздраженный, чтобы усидеть на месте.

– Потому что он ужасный. Он негодяй. Он невежественный и несносный, ограниченный, самодовольный и эгоцентричный, настолько убежденный в том, что обладает высокими моральными качествами, что на самом деле считает, что все его разжигания ненависти благородны. Он одержим социальными сетями. Он - гребаный бездумный инструмент основных СМИ.

Чарли усмехнулся.

– Ты слышишь, какие слова слетают с твоих губ прямо сейчас? «Безмозглый инструмент средств массовой информации»? Ты ведь знаешь, что именно поэтому люди называют тебя еретиком, верно?

– Как угодно.
– Грей откинулся на спинку стула.
– В нем есть все, что я ненавижу.

Чарли слегка пожал плечами в знак примирения.

– Я признаю, он казался таким, когда только переехал к тебе. Если бы мы разговаривали об этом тогда, я бы, наверное, посоветовал тебе завести дневник благодарности или научиться медитировать. Но если честно? Я думаю, он изменился. По-моему, ты так сосредоточен на том, чего у тебя не может быть, что отказываешься видеть возможность чего-то нового.

Грей изумленно уставился на него.

– С Эйвери?

– Да, Грей, - сказал Чарли, и в его голосе звучали удивление и раздражение одновременно.
– С Эйвери.

Грей откинулся на спинку стула, обхватив голову руками. В этом не было никакого смысла. Чарли не мог говорить серьезно, не так ли?

Но Грей знал, что это не так.

– У него от меня секреты.

– Ты имеешь в виду деньги.

– Да.

– Это ерунда.

Теперь настала очередь Грея разозлиться.

– Это не ерунда! Если он занимается мошенничеством или продает наркотики…

– Ничего подобного.

Сердце Грея упало.

– Ты знаешь, откуда берутся деньги?

– Знаю.

Грей не мог отрицать, насколько это было больно. Эйвери предпочел доверять Чарли, Уоррену и Тейлору, но не ему. И теперь его самые близкие друзья в мире хранили от него секреты.

– Тогда расскажи мне!

Чарли покачал головой.

– Это не мой секрет, Грей. Но поверь мне, пожалуйста. В этом нет ничего плохого. И я думаю, он расскажет тебе, когда будет готов.

Это было именно то, что сказали ему Уоррен и Тейлор, и сейчас это раздражало его так же сильно, как и тогда.

– Если в этом нет ничего плохого, тогда почему мне никто не говорит?

Чарли одарил его сочувственной улыбкой.

– Возможно, тебе стоит спросить себя, если в этом нет ничего плохого, почему он так боится поделиться этим?

– Ты хочешь сказать, что я слишком строг к нему? Что мне не следовало его наказывать?

– О, черт возьми, нет. Я думаю, что наказание было именно тем, в чем он нуждался. Но наказание, это только часть дисциплины.

Грей сокрушенно вздохнул, поняв, к чему клонит Чарли.

– Мне нужно поощрять за хорошее поведение.

– Вот именно.

– А что, если награждать не за что?

– Разве не за что?
– Спросил Чарли, ухмыляясь.
– Или ты просто отказываешься это видеть?

Глава 13

Эйвери весь вечер размышлял над рассказом Уоррена. Все сходилось. Он понял, о чем говорил Уоррен. Возможно, он никогда не шел по этому пути до конца, но он видел почти маниакальную энергию, которая иногда поглощала Грея. Он видел, как радостно вспыхивали глаза Грея, когда Эйвери упоминал о каком-нибудь спорном моменте, и с каким отвращением он обрывал Эйвери. В то время он думал, что это только потому, что Грею не нравилось ошибаться. Теперь ему пришлось задуматься.

Было ли это действительно вопросом добра и зла? В конце концов, Эйвери воспользовался тем, что почерпнул из социальных сетей, общаясь с единомышленниками. Правда заключалась в том, что это не подготовило его к полномасштабным дебатам с Греем, поэтому он выбрал легкий путь, назвав Грея глупым, привилегированным или орудием патриархата. Грей сказал, что это всего лишь означало, что у Эйвери не было веских аргументов, которые он мог бы предложить.

Был ли он прав?

Нет. Эйвери был уверен, что он прав по каждому из этих вопросов.

Вот только на ум пришла история Уоррена из колледжа. Чтобы привести рациональный аргумент, нужно было знать, что говорит другая сторона.

Его мозг утверждал, что другая сторона глупа.

С другой стороны, его родители оба были юристами. Они не пришли бы на судебное заседание, не зная, что скажет другая сторона. Адвокат не смог бы сказать: «Что ж, ваша честь, как видите, все противные стороны - идиоты, а у меня высокие моральные принципы. Дело закрыто».

Эта мысль заставила Эйвери нахмуриться. Он вспомнил обо всех спорах, которые вел в социальных сетях. В последнее время он не упускал этого из виду. Он понимал, что его ярость и злоба были лишь слабым способом заставить себя чувствовать превосходство. Теперь у него было что-то настоящее. Что-то, что помогало ему чувствовать себя хорошо без необходимости унижать других.