— Не в наручниках! — я подняла руки. — Просто «пройдёмте со мной в участок». Я люблю рисовать, строить авантюрные планы и втягивать в них друзей, и у меня слишком бурное воображение. Я ненавижу лимонад, свадебные песни и… стулья без сидений, что стало новым открытием, если тебе интересно.

Судя по его выражению лица, неинтересно. Отлично. Историю со стулом я рассказывать точно не собиралась.

— И я безумно влюблена в Макса Эрикссона, — добавила я в завершение, пытаясь сделать вид, что это важная часть.

Дилан прищурился:

— Это тот, кто называет тебя Джози?

Я махнула рукой.

— Внутренний прикол. Теперь расскажи мне про хоккей.

Он заговорил не сразу, но я подбрасывала вопросы про статистику, правила и легендарных игроков. Когда он говорил о хоккее, его дыхание выравнивалось, взгляд становился более живым.

И мне это нравилось.

Влюбить в себя Макса, может, и было задачей со звёздочкой.

Но сделать Дилана Сэвиджа любимцем публики?

Проще простого.

Глава 17

Дилан

Мама щипцами положила стейк на мою тарелку, рядом с картофельным пюре и салатом.

— Ты всё ещё любишь стейк средней прожарки, верно? — спросила она слишком заботливо, словно официантка, старающаяся угодить клиенту. Она даже надела платье и фартук.

— Да, спасибо.

За этим последовала неловкая, болезненная тишина. Она положила стейк на тарелку отцу, затем села напротив меня и взяла последний кусок для себя. Отец был в форме, а его фуражка лежала на столе рядом с ним. Каждое его движение казалось напряжённым.

Интересно, мы оба одинаково ненавидим эти семейные обеды?

За окном дул лёгкий ветер, обещая дождь к вечеру, но пока солнечные лучи пробивались через задние окна. Домик на дереве, где мы с Шайло проводили всё лето, всё ещё был спрятан среди ветвей огромного клёна на заднем дворе, рядом с качелями из покрышки, которые мы повесили ещё в детстве.

Я заставил себя отвести взгляд.

Лишь звон столовых приборов нарушал напряжённое молчание за столом.

Лили отказалась прийти на этот мучительный воскресный обед, сославшись на планы с Чарли. Я никогда раньше не завидовал своей сестре, но когда-нибудь ведь должен был наступить первый раз.

— Как тебе Винт…

— Чем ты занимался…

Мы с мамой одновременно замолчали, ожидая, кто из нас продолжит. Нож отца с противным скрежетом скользнул по тарелке. Мама поморщилась.

Я отрезал ещё один кусок стейка, надеясь, что она примет это за сигнал продолжить.

— Чем ты занимался на этой неделе? — спросила она.

Я проглотил кусок и сделал глоток воды.

— Просто обустраиваюсь в квартире. Много тренируюсь.

— Я слышал, — пробормотал отец так тихо, что я почти его не расслышал. Я решил проигнорировать это.

— Вы с Рози выглядите довольно дружелюбно, — продолжила мама, слишком небрежно, чтобы это казалось случайным замечанием.

Отец перестал сверлить взглядом свою тарелку и теперь внимательно смотрел на меня, медленно пережёвывая.

— Да. Мне нравится Рози. Очень, — ответил я, раздумывая, стоит ли рассказать, что мы якобы встречаемся. Всё равно об этом скоро узнает весь Винтерхейвен. Но у нас с родителями уже не было тех отношений, чтобы делиться таким личным. — Она… неожиданная.

Отец фыркнул, и его плечи едва заметно расслабились, когда он взял ещё один кусок стейка.

Мама одарила его взглядом, который я не смог расшифровать.

— Рози просто чудо, — твёрдо заявила она.

— Чудесная заноза в одном месте, — буркнул отец, но, заметив наши взгляды, поднял руки, будто его застукали за чем-то. — Я искренне считаю её хорошим человеком.

Я откинулся в кресле, удивлённый тем, насколько инстинктивно захотел защитить Рози.

— Просто её идеи… — пробормотал он.

Мама рассмеялась.

— Она держит тебя в тонусе. И не делай вид, что не получаешь удовольствие, когда рассказываешь нам новые истории о ней.

— История с «общественным пьянством» вообще была верхом всего, — хмыкнул он, хотя я заметил скрытую улыбку.

— Какая ещё история? — насторожился я.

— Однажды после смены в «Ледяной вершине» — начала мама — Рози случайно выпила целый кувшин лимонада с алкоголем, думая, что это обычный лимонад.

— Они ведь совершенно по-разному на вкус!

— Она решила, что это просто лимонад с «изюминкой», — продолжила мама, качая головой.

Отец хмыкнул.

— Изюминка была ещё та. Оказалось, что у неё совсем нет стойкости к алкоголю, и она в итоге разгуливала по Главной улице после полуночи, распевая песни из мюзиклов во весь голос. Половине города мешала спать.