Хирургическую практику Ширшов приобрел в анатомическом театре. Вот как просто объяснялся разговор за Калужской заставой, смутивший Васю Локтева.

СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС ПОКОРЕН

В полдень 22 марта 1937 года флагманский корабль воздушной экспедиции «СССР-Н-170», пилотируемый Водопьяновым и Бабушкиным, взлетел с Центрального аэродрома Москвы. Следом поднялись самолеты Молокова, Алексеева и Мазурука. Четырехмоторные машины были покрыты оранжевой краской, ярко выделяющейся на фоне льдов и снегов. Шестнадцать моторов ревели в воздухе. Курс — норд, место назначения — остров Рудольфа, дальняя цель — «вершина мира», полюс!

С экспедицией отправились специальные корреспонденты «Правды» и «Известий», журналисты, которые первыми в мире побывают на Северном полюсе. Завидная участь! «Не горюй, оставляем на твою долю Южный полюс», — шутили мои товарищи.

Летчики, штурманы, механики, журналисты вернутся в Москву, вероятно, месяца через два-три, а те четверо… Трудно освоиться с мыслью, что они останутся среди просторов Ледовитого океана. Полет в центр Арктики, особенно посадка на ледяное поле, — дело серьезное, но у пилотов богатый опыт, штурманы вооружены навигационными приборами; многолетняя практика наших летчиков доказала полную возможность посадки и взлете со льда. Гораздо сложнее и необычнее ближайшее будущее четверки.

Экспедиция отлично снабжена всем необходимым для научных исследований. Но, пожалуй, лет через 30-40 технические средства и оборудование станции «Северный полюс» покажутся такими же примитивными, какими нам, в середине двадцатого века, представляются сигнальный телеграф наполеоновских времен или воздушный шар.

Самолеты прибыли на остров Рудольфа. Оставался последний, решающий «прыжок» — на лед полюса.

Меня разбудил телефонный звонок: «Водопьянов вылетел». Вскоре я сидел в аппаратной московского радиоцентра Севморпути. Диксон повторял короткие донесения с борта флагманского самолета: «8 часов 4 минуты. Подходим к восемьдесят шестой параллели. Полет над облаками, высота две тысячи метров, температура минус двадцать три… 10 часов 34 минуты. Широта восемьдесят девять…» Еще сто километров, и они будут над «вершиной мира»!

Самолет пробил облачность, снизился до двухсот метров. Водопьянов, Бабушкин и флаг-штурман Спирин высмотрели обширное ледяное поле. Лыжи коснулись его поверхности, самолет побежал по снежному ковру. Моторы заглохли.

— Вот и на полюсе, — сказал Водопьянов начальнику экспедиции Отто Юльевичу Шмидту.

Было это 21 мая 1937 года, в одиннадцать часов тридцать пять минут. На Северном полюсе впервые опустился самолет.

Люди сошли на лед, их было тринадцать. Определили местоположение: двадцать километров по ту сторону полюса, немного западнее меридиана Рудольфа.

Общими усилиями пробили лунку в ледяном поле, Ширшов измерил его толщину: «Три метра — жить можно!» Начали разгружать машину, ставить палатки. В Москву ушла радиограмма № 1.

Прилетели Молоков, Алексеев и Мазурук. В центре Полярного бассейна возник научный городок: палатки, склады, метеорологическая будка, мачты радиостанции, ветродвигатель…

Первые дни на дрейфующей станции «Северный полюс» № 1. Строят «снежную кухню» у жилой палатки. Исследователи обживают ледовую территорию.

Мои товарищи журналисты еще в полете задумывались: как им описать «вершину мира»? Внизу тянулись гигантские белые поля, иные были изуродованы морщинами торосов и черными змейками разводьев. «Я с грустью убедился, что рассказывать читателям нечего», — писал спецкор «Правды» Бронтман. Корреспондент «Известий» Виленский радировал: «Лед местами не отличается от поверхности любого подмосковного пруда зимою, никаких признаков полярной романтики!»

Каждую весточку советских журналистов перепечатывали газеты всех стран. С каким интересом была встречена новость: Ширшов и Федоров видели пуночку! Маленькая птица явилась вестницей жизни на полюсе.

Обитатели «вершины мира» перевозили на нартах грузы, их набралось десять тонн. Добрую половину весил «двухгодичный обед» четырех исследователей; остальной груз состоял из снаряжения, аппаратуры, одежды и обуви, горючего, всевозможных вещей, вплоть до зубных щеток и иголок с нитками. Рассчитывая добывать медведей, полярники взяли с собой винчестеры, а также озорного пса, оправдавшего свою кличку «Веселый».

Ученый станции «Северный полюс» № 1 Е. Федоров записывает показания метеоприборов.

Включив электрическую лампочку, они могли в часы досуга проводить шахматные и шашечные турниры, вести дневники, читать; в их маленькой библиотеке были труды В. И. Ленина, произведения Толстого, Горького, Стендаля, Драйзера.

Воздушная эскадра вскоре вернулась на остров Рудольфа. Отсюда три машины отправились в Москву, а четвертая осталась дежурить на главной базе, чтобы по первому сигналу лететь к исследователям.

Проходили недели и месяцы необычайной дрейфующей экспедиции. Шла к концу полярная ночь. Станция «Северный полюс» приближалась к Гренландскому морю.