— С трупами? — удивленно переспросил кто-то. — Ослышался ты, Васёк! Наверно, с трубами?!

— Нет, именно с трупами, — твердо сказал Локтев. — Вы знаете, что я не из робких, но тут как-то растерялся и повернул на свою лыжню. Позади заскрипел снег. Я оглянулся. Из палатки вышел высокий дядя в длинной меховой куртке, в унтах выше колен и пыжиковой шапке. Меня он не заметил, прошел к ветряку и пустил его — крылья завертелись. Потом глянул в мою сторону, ухмыльнулся и как будто подмигнул…

— И ты, чучело, не догадался его расспросить?!

— Говорят же вам, стушевался я, вот и грызет досада, — упавшим голосом признался Вася.

Старший радист, слушавший невнимательно, пробасил:

— Ничего особенного нет, собрались люди поохотиться и расположились на привал.

— У Калужского шоссе медведя поднимать, что ли? А к чему им рация с ветряком?.. Дело ясное, что дело темное…

— Не надо было тебе, Вася, уходить! — выпалил семнадцатилетний практикант Леша.

Все замолчали. Тишину прервал насмешливый голос Шуры Воронова, закадычного Васиного приятеля:

— Слушай, искатель приключений! Это же для киносъемки! «Семеро смелых» помните? А теперь снимают новый фильм, вот и понадобились, к примеру, сцены зимнего лагеря геологов. Люди в палатке — артисты, о другом и думать нечего. Останься Вася, он и операторов дождался бы. Все проще простого, нечего наводить тень на ясный день.

Локтев хмуро поглядел на друга:

— Если они собрались для киносъемки, то при чем Одесса, неизвестные приборы и, наконец, трупы? Нет, я остаюсь при своем мнении.

— А именно?

— Это очень таинственная история… Но я дознаюсь!

Молодой радист выждал следующего воскресенья и, прихватив Шуру Воронова, снова двинулся за Калужскую заставу.

Локтев хорошо запомнил рощицу, близ которой расположились подозрительные люди. Сейчас он покажет Шуре этот «лагерь геологов»! Но что такое?! Вокруг — чистое поле. Там, где стояли палатка, радиомачта, ветряк, — пусто. Все исчезло. Свежий снег замел следы.

Приснилось Васе, что ли? Почудилось?..

ШТУРМ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АРКТИКИ

Нет, Васе Локтеву не почудилось.

Незадолго до происшествия близ Калужской заставы случай свел меня с человеком, который имел прямое отношение к эпизоду, взволновавшему молодого радиста. Было это в Китай-городе, как называли прежде торговую часть московского центра, ограниченную Красной площадью, набережной Москвы-реки, площадями Ногина, Дзержинского, Свердлова и Революции. В этом уголке столицы сохранились здания трехвековой давности. На старинной улочке, застроенной купеческими лабазами, в глубине двора помещался один из Хозяйственных отделов Главного управления Северного морского пути. Учреждение это возникло в 1932 году, после экспедиции «Сибирякова», проложившей дорогу на Дальний Восток через ледовые моря. В Главсевморпути можно было встретить полярных мореплавателей и разведчиков недр, арктических ученых и летчиков, метеорологов и зверобоев. Однажды, когда я беседовал там с гидрографом, вернувшимся из Карской экспедиции, в комнату вбежал низкорослый полный человек лет сорока с крупными чертами лица, непоседливый и общительный. Перелистывая тетрадь, он торопливо расспрашивал сотрудников о каких-то заказах:

— Плавленый сыр доставили? А пасту-томат? Как паюсная икра? Когда же будет порошок из курятины? Лимонная кислота поступила? А морс? Паяльные лампы? Топоры? Примусы тульские? Сковородки?..

Получая отрицательный ответ, человек сердито морщился.

— Кто он? — тихо спросил я гидрографа.

— Разве вы не знаете? Это же Иван Дмитриевич Папанин. Он готовит крупнейшую полярную экспедицию. Надо познакомить вас…

В ближайшие месяцы я встречал Папанина только изредка; перелет Чкалова через Арктику на Дальний Восток захватил меня. Осенние недели 1936 года я провел с Михаилом Бабушкиным на Северном Кавказе. Разгуливая по аллеям железноводского парка, Бабушкин рисовал новые планы исследования Арктики.

То, что сделали советские ученые, моряки и летчики за минувшие годы, превосходило самые дерзкие мечты многих поколений полярных путешественников. Походы «Сибирякова». «Челюскина» и «Литке» доказали полную возможность плавания по Северному морскому пути. Теперь пришло время надежно освоить Арктику, чтобы советские корабли могли ходить от северо-западного побережья нашей страны до дальневосточного и обратно так же регулярно и уверенно, как по давным-давно освоенным морям. Однако на великой водной магистрали Севера, соединяющей Ленинград, Мурманск, Архангельск с портами Тихого океана, морякам постоянно грозит коварный и опасный враг — полярные льды. Чтобы успешно бороться с ними и побеждать, надо знать природу, режим и законы движения ледовых масс. Между тем остается огромное «белое пятно», еще не исследованное людьми, — Центральный Полярный бассейн.

— Достигнуть Северного полюса люди пытались десятки раз, начиная чуть ли не с семнадцатого века, — напомнил Бабушкин. — А к чему сводятся познания о Центральной Арктике, о полюсе? Известно, что там не суша, как некогда предполагали, а глубокий океан, покрытый плавучими льдами. Знаем еще, что на полюсе отнюдь не жарко. Вот, собственно, и все! Климат, режим льдов, глубины, морские течения и многое другое — загадка для человечества. Неведомо даже, существует ли в высоких широтах Арктики жизнь, есть ли там представители растительного и животного мира.