— Хрусть да треск… Охренеть. У вас, конечно, страстная ночка.

Он хмыкает, лениво осматривая поле боя: раскрошенный камень, следы кислоты, дымящиеся пятна на земле.

— Ну ладно, — наконец выдавливает он со вздохом. — Кого первым воскрешать?

* * *

Старик на соседней лежанке уже добрые пять минут катается туда-сюда, ворчит, охает и страдает.

— Всё, умираю… Ой, конец мне… — жалуется он, выдавая такие. Я даже не отвожу взгляда от потолка, лениво разглядывая затёкшие пятна плесени.

— Да у тебя просто изжога, дед, — бросаю я с тем же уровнем заинтересованности, с каким смотрел бы на облупившуюся стену. — Ты поменьше налегай на шоколадки.

Старик тут же замирает. Лежит, молчит. Будто я только что раскрыл ему тайну мироздания.

— Да ну тогда ладно… — удивленно протягивает он наконец, а потом вдруг оживляется, приподнимается на локте, его глаза подозрительно блестят: — А печенье можно?

Я медленно закатываю глаза.

— Делай что хочешь, только не помирай на ночь глядя.

Старуха, до этого деловито жующая очередной крекер, хмыкает, не отрываясь от дела.

— Вот же нытик… — бубнит она, запивая соком. — У меня тоже болит, но я же не ною!

— Только рожая, женщина может понять те муки, которые испытывает мужчина при температуре 37,2°! — учит сокамерницу старик.

Тем временем я продолжаю следить за тем, что творится внутри моего организма.

Монашеский вирус и демонская бактерия ведут себя странно. Вместо того чтобы пытаться уничтожить друг друга или жить параллельно, они… объединяются.

Не дерутся, не устраивают внутри меня синергетическую битву на биологическом уровне. Нет, они… как два пьяных приятеля, заваливаются друг другу на плечо и начинают новый общий процесс.

Мои перепончатые пальцы! Интересно!

Получается, что демоническая бактерия сохраняет свой метод заражения — через сознание, но теперь она не полностью демоническая. У неё новая основа, что уже выгодно для меня. Теперь заражение не ведёт к полной мутации, а к чему-то… другому.

Гибридный синтез.

Две болезни объединяют свойства, но пока я не до конца понимаю, во что это может вылиться.

Главное — держать этот процесс в ограниченном уголке подсознания, который можно аннигилировать в любой момент. Пока держится контроль — всё нормально.

Размышляя над этим, я переключаюсь на связь со Светкой.

— Скоро тут станет по-настоящему жарко. Выдвигайтесь с Кострицей, Змейкой и Красивой. В башне Демона грядет веселье, и как только я дам сигнал — нападайте. Недодемонов рубите в капусту, не жалея.

Ответ приходит мгновенно, без лишних вопросов.

— Поняла. Мы выходим.

Вот это я понимаю — оперативность.

Я снова откидываюсь на лежанку, возвращаясь к своим мыслям.

Старик, тем временем, уже мирно хрустит печеньем.

Изжога, да. Больше не умирает.

Неожиданно — хотя чему тут удивляться, Демон, видимо, уже воет с голоду — в темницу снова вваливается Карл-3. Ослабевший, но живой. Сюрприз.

И, конечно же, не с пустыми руками.

Карл-3 держит амулет-сканер, и он тут же проводит предварительную диагностику, пробегая сияющим кристаллом по заключённым. Судя по его раздражённой физиономии, изжога старика не подошла на роль корма для Демона.

— Да вы издеваетесь, что ли?! — орёт он, едва не выронив амулет от раздражения.

Я драматично закатываю глаза, решив сразу сэкономить ему время и перенаправить внимание на себя:

— Дайте мне лекаря! Мне плохо, я умираю…

Для пущего эффекта действительно вызываю у себя боль. Карл-3 хмурится, но всё-таки подходит ближе и проверяет меня амулетом. В глазах вспыхивает самодовольная искра.

— Ну ты мой хороший… — мурлычет он, довольно выдыхая.

С жадностью вытаскивает откуда-то высасывающий артефакт, сжимает его в обеих руках, уже предвкушая, как сейчас из меня потекут силы.

Ну да, конечно.

Я обрубаю потоки энергии прежде, чем артефакт успевает сделать хоть что-то.

Карл-3 напрягается, щурится, пытается ещё раз — ничего. Артефакт в его руках ведёт себя, как разряженный телефон: кнопки жмёшь, а реакции ноль.

Его лицо темнеет, рука дрожит, в глазах проступает бешенство. Он сжимает зубы, упорно давит, но ничего не выходит.

А потом не выдерживает.

— Да чтоб тебя!!! Опять!!! — орёт он с яростью.

— Иногда с мужиками такое бывает, — сочувствую демонскому прислужнику.