И тут мысль неожиданно зацепилась за последнее предложение. Вновь попытался вспомнить тот пресловутый международный закон.

«Как там говорилось? Нельзя быть в форме противника? Так? Так! Ну хорошо, закон мы будем чтить. А раз так, то вопрос: а что если я при уничтожении противника не буду в немецкой форме, а буду в форме красноармейца? Так я смогу воевать с врагом? Так всё будет соответствовать различным конвенциям?»

Поняв, что, с большой долей вероятности, нашёл выход, я чуть не закричал от радости.

«Ура! Теперь я без угрызений совести и без нарушений смогу уничтожать врага!»

Мысли забурлили с новой силой.

Да, я понимал, что мягко говоря, натягиваю сову на глобус, пытаясь вывернуть правила под себя. Да, я понимал, что со стороны это может быть бредом сумасшедшего. Да, я понимал, что всё это сплошное дилетантство с примесью неадекватности, которая, вероятно, вызвана множеством контузий. Но точно знал, если буду действовать по правилам ведения войны, то буква закона будет соблюдена. А значит, совесть моя будет чиста, и я со спокойной душой займусь отправкой нечисти в преисподнюю.

Сказать по правде, я не был юристом, а потому не мог сказать точно, к правильным ли умозаключениям в своих размышлениях пришёл или нет. Вполне возможно, что я заблуждался, и даже наличие советской военной формы не давало мне права автономного участия в войне на территории противника, но лично для меня в данный момент времени этого было вполне достаточно. Я успокоил свою совесть, и теперь с не менее спокойной душой мог приступить к решению других задач.

«Если будет возможность после нашей Победы поговорить с юристом-международником — обязательно поговорю. А не будет, ну и хрен с ним», — сказал я себе, решив больше к этой теме не возвращаться, ибо решение принято — остаюсь и продолжаю свой бой.

И раз так, то теперь для того, чтобы начать осуществлять задуманное, мне необходимо раздобыть форму бойца РККА, а уже затем — оружие, потому что имеющимися в моём арсенале пистолетами особо не навоюешь. И если я хочу сделать всё правильно, всё согласно конвенции, то нужно добывать все эти необходимые для меня предметы именно в такой последовательности: вначале облачиться в форму, а потом, надев её, уже раздобыть и оружие.

Кстати говоря, в той же двадцать третьей статье говорится, что «нельзя уничтожать или захватывать имущество противника, если только такое уничтожение или захват не диктуются настоятельной необходимостью войны».

И эту статью я, естественно, своими будущими действиями нарушать ни в коей мере не собирался. В моём случае захват оружия будет вполне обусловлен крайней необходимостью, ибо без него уничтожать врага будет весьма сложно. Так что с этой стороны тоже всё должно было быть в порядке.

«Теперь остался последний лёгкий пункт. Нужно понять, какие именно цели и в какой последовательности мне нужно будет уничтожать, чтобы это было максимально на пользу дела».

На ум тут же пришла витающая на поверхности идея о немедленной, внеочередной ликвидации всей верхушки Третьего рейха.

«Всех их завалю, а там, глядишь, и войне конец», — обрадовался было я. Однако, став раздумывать над этим, понял, что не всё так просто.

Во-первых, у каждого из той самой пресловутой верхушки есть немалая охрана и тому подобное. Но это было полбеды. Главное, проблема была в другом. Чтобы атаковать добычу, нужно знать, где именно она пройдёт. А откуда я это мог знать? Да ниоткуда. Я помнил, что Гитлер всё время то ли прятался, то ли жил в каком-то «логове», что, в принципе, было логично, ведь где ж как не там жить исчадию ада? Но находилось это «логово» то ли в Польше, то ли в Венгрии, то ли чёрт знает где. Короче, не помнил я этого или даже не знал, а значит, и не мог устроить там засаду. Места же постоянного обитания других бонз мне тоже были совершенно не известны. Я, конечно, понимал, что они тоже живут в каких-то «логовах», как и все инфернальные отродья, но где конкретно они располагаются, мне было совершенно неведомо. Может быть, даже в жерле какого-нибудь извергающего лаву вулкана — не удивился бы. Однако бесспорно и очевидно было одно — из-за того, что Третий Рейх воюет сразу на два фронта, то вряд ли его руководители свободно разгуливают по улицам Берлина, да ещё и в одиночку.

«Значит, мне на этих фигурах пока сосредотачиваться рано. Для начала можно взять в разработку персоны рангом поменьше», — расстроенно вздохнул я, продолжив анализировать обстановку.

Но не прошло и пяти минут, а я уже понял, что весь мой анализ совершенно не эффективен. Всякий раз, когда в голове придумывалась какая-нибудь возможная цель, понимал, что не смогу её уничтожить, так как не имею о ней никакой информации.

Посидел, понапрягал свои извилины ещё с четверть часа, ничего интересного не выдумал и пришёл к выводу, что, возможно, я вообще изначально неправильно подхожу к идее вооружённой борьбы.

«Возможно, мне не одиночные цели нужно искать, что я априори найти не могу, а подыскивать какие-нибудь военные объекты, уничтожение которых послужит на благо Родины?»

Стал вспоминать и прикидывать, чтобы такого можно немцам разнести, на что у меня хватит сил, и что будет полезно для дела. И почти сразу меня ждал очередной облом, ибо ничего существенного о военно-промышленном комплексе фашистской Германии я не знал.

Атомного оружия у меня в наличии не было, а без него какой-либо точечный объект для уничтожения в голову совершенно не приходил.