Расстроился ещё больше и растерянно посмотрел по сторонам.

«Ёлки-палки! Желание воевать есть, а тех, с кем вести бой — нет! Ну что за жизнь такая?!», — раздражённо негодовал я.

Остановив взгляд на уже изрядно захмелевших матросах, которые что-то горячо втолковывали друг другу, непроизвольно посочувствовал им, если их в таком непотребном виде застукает военный патруль, после чего, вздохнув, налил себе ещё морса.

«Ладно. Раз решил остаться в Германии, значит, для начала просто уеду из этого городка километров на сто. Там обоснуюсь и уже после этого начну искать подходящие цели. Ну не может мне не попасться что-нибудь подходящее».

Сделал глоток напитка и хотел было встать, чтобы расплатиться и пойти на вокзал за билетом, но тут до моего уха донёсся шёпот одного из матросов:

— Камрады, всё, хватит. Пошли на квартиру. Выспимся. Вы же помните, что вечером нам на карманный линкор.

«Э-э, что?» — удивился я.

Тут же сел на место и, стараясь не привлекать внимания, повернул голову, якобы размять больную шею. А сам сфокусировал зрение на лежащих на столе бескозырках. На всех трёх головных уборах было написано название корабля: «Кригсмарине».

А тем временем другой матрос поднимая кружку произнёс:

— Да ребята «Шеер», нас ждёт.

«Что?! Тяжёлый крейсер „Адмирал Шеер“? Один из трёх крейсеров проекта „Дойчланд“, которые называли карманными линкорами? Ну ничего себе! Ай да кораблик. Помню я про его „заслуги“, помню. Помню, что на нём творили эти самые настоящие преступники и убийцы на морских просторах».

Пока я скрежетал зубами, борясь с желанием незамедлительно выхватить из кобуры пистолет и ликвидировать всех трёх упырей, второй матрос отмахнулся от своего товарища.

— Не надо так торопиться. скоро. Ещё только утро. Целый день впереди!

— Нет, Альфред, Отто прав, нам действительно надо выспаться! — поддержал первого говорившего матроса третий приятель. — Нам же ещё отсюда до Брунсбюттель добираться. Поезд в шесть. Значит, на вокзале мы должны быть хотя бы за полчаса. Поэтому времени, чтобы поспать, не так уж и много! И так всю ночь кутили.

— Да успеем! Ещё уйма времени! Построение же в двадцать ноль-ноль, — не соглашался с обоими приятелями этот самый Альфред.

— Вот, — поднял палец вверх первый матрос по имени Отто. — Это меня и смущает. Зачем нас вчера оповестили о сегодняшнем построении? Да ещё и в восемь вечера? У нас же ещё целый завтрашний день увольнительной должен быть! Почему им приспичило нас пересчитать?

— Тебе непонятно?

— Нет.

— Тогда я тебе поясню. Это для того, чтобы проверить, все ли матросы находятся там, где заявляли в рапорте об увольнении, или ночуют в других местах и находятся в нетрезвом состоянии!

— И зачем это?

— По-моему, очевидно, — произнёс третий матрос. — Хотят узнать, кто придёт ещё не протрезвевший, и дать тем везунчикам трое суток ареста!

— Ты думаешь? А мне кажется, не за этим, — покачал головой Отто.

— А зачем же?

— А затем, дорогой ты мой, что, очень вероятно, мы уходим в море.

— С чего ты взял? Вечером?

— Именно вечером. И ночью будем идти, меняя курс. Сам знаешь, эти проклятые английские самолёты постоянно висят в воздухе и шпионят за каждым нашим шагом. Не знаю, что делают лётчики Геринга, но сбить все разведывательные самолёты и обеспечить секретность они не могут. Вот поэтому мы сами её должны обеспечивать себе ночью, чтобы о нашем выходе никто не знал.

— Гм, — задумался Альфред, — в уме тебе не откажешь. Ты всегда был голова. Тогда давайте ещё по кружечке и спать. Время отдохнуть у нас есть. Как раз успеем выспаться и не получить взыскание.

Слова матросов задели какие-то струны в душе и совершенно не хотели улетучиваться из памяти. Начал анализировать полученную информацию. И так её покрутил, и этак. Прикинул масштаб, очерёдность действий, затем подозвал официантку, расплатился трофейными купюрами, надел ранец и вышел, мысленно сказав, уже совсем окосевшим морякам: «До встречи!», а потом также мысленно добавив: «До скорой встречи!»

О том, что увидеть я их собираюсь не воочию, а через прицел, разумеется, пояснять не стал.

«Лишнее это. Сами поймут, когда мозгами пораскинут».

Германия. Гамбург. Отдел военной разведки и контрразведки Абвер

Когда заместитель начальника отдела военной разведки Абвера генерал Ганс Пикенброк делал уже второй доклад за день о последствиях случившейся под городом Келлингхузен авиакатастрофы, начальник службы военной разведки и контрразведки адмирал Вильгельм Франц Канарис не мог поверить услышанному. Это известие буквально всё переворачивало с ног на голову. Заместитель говорил, но хозяин кабинета его уже давно не слушал, потому что перед его глазами стояла серая рябь безысходности.