Я стону, когда Арес отстраняется и прижимается лбом к моему.

— Пойдем, — говорю я ему. — Нам лучше спуститься вниз.

Он прижимает еще один быстрый поцелуй к моим губам, после чего поднимается на ноги и тянет меня за собой. Возможно, эти выходные все-таки удастся пережить.

Арес спускается за мной, и входная дверь открывается как раз в тот момент, когда мы достигаем нижней ступеньки. Входит Ханна и останавливается, увидев Ареса. В ее глазах на мгновение вспыхивает мука, и это бьет меня прямо в грудь. Именно так было и со мной. Я ненавидела возвращаться домой, потому что не могла смириться с тем, что она с ним. Меньше всего я хотела бы причинить ей боль. Никто не должен проходить через это.

— Рейвен! — снова зовет мама.

Я глубоко вдыхаю, направляясь на кухню и думая о Ханне и Аресе. Я не сомневаюсь, что она попытается привлечь его внимание, и от этого мне становится не по себе. Неужели так будет продолжаться всю нашу жизнь? Неужели я буду вечно враждовать с сестрой? Может, сейчас у нас с Аресом и все в порядке, но вся эта ситуация тяготит нас всех.

Мама улыбается мне и указывает на раковину.

— Как думаешь, ты могла бы быстро помочь мне загрузить посудомоечную машину?

Я киваю и спокойно принимаюсь за работу. Я терпеливо жду, зная, что она не позвала бы меня сюда, если бы ей нечего было мне сказать.

— Рейв, — говорит она в конце концов. — Тебе не кажется, что Аресу и Ханне было бы полезно обсудить свои проблемы? Их разрыв был тяжелым, и это повлияло на всех нас. Я бы очень хотела вернуться в то время, когда в нашем доме царила гармония.

Гармония. Полагаю, это то, что испытывали здесь все, кроме меня. Для меня этот дом всегда был наполнен тоской. Я хотела принадлежать себе, быть любимой. Сначала родителями, потом Аресом. Это дом, в котором я всегда чувствовала себя неполноценной, дом, который принимал меня до тех пор, пока я не потеряла себя.

Я молчу, пока мама смотрит на меня. По правде говоря, у меня нет для нее ответа. Да, было бы неплохо иметь гармонию, ндля кого? В том сценарии, в котором мы оказались, кто-то обязательно пострадает, и в кои-то веки я не позволю, чтобы это была я.

— О, — говорит мама. — Хорошо. Они разговаривают.

Я напрягаюсь и провожаю ее взглядом. Окно кухни выходит на веранду, где стоят Ханна и Арес, потерянные в разговоре. От того, как он смотрит на нее, мне становится не по себе. Я знаю эту полуулыбку. Он всегда так смотрел на нее, как будто находит все, что она делает, очаровательным.

Я так стараюсь быть сильной, но наблюдение за ними отсюда, где они думают, что мы не видим их, вселяет в меня неуверенность. Он был таким напористым и провел четкую границу между ними в тот день в театре, но было ли это только потому, что я была там? Может, он просто делал то, что считал правильным?

Я резко прикусила губу, досадуя на себя за то, что сомневаюсь в нем. Вот что делает со мной этот дом. Он наполняет меня неуверенностью и душевной болью. Неважно, насколько я выросла как личность. Каждый раз, когда я возвращаюсь домой, мне кажется, что я сделала десять шагов назад.

Я стискиваю зубы и мою руки, оставляя половину посуды в раковине, когда выхожу из кухни.

— Рейвен! — кричит мама, ее тон сердит. Я игнорирую ее и выхожу на веранду, обнаружив Ареса и Ханну у качелей в углу.

Они оба смотрят на меня, и Ханна напрягается.

— Рейвен, — говорит она, заставляя себя улыбнуться. Мне больно, что наши отношения стали именно такими. Когда я смотрю на нее, я больше не вижу свою сестру.

Я позволяю своим глазам неторопливо блуждать по ней, на мгновение останавливаясь на ее руке.

— Ты не носишь обручальное кольцо, — говорю я бесстрастным тоном. — Ну, того, которое, как ты сказала, подарил тебе Арес?

Ее глаза расширились, и она бросает на него недоверчивый взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Нет, я хранила его в надежном месте. Я не хотела рисковать, чтобы кто-то задавал о нем вопросы.

Арес берет мою руку и подносит ее к губам, целуя тыльную сторону ладони и располагая ее так, чтобы обручальное кольцо сверкало на свету.

— Просто носи его, если хочешь, — говорит он ей. — Это довольно простое украшение. Это всего лишь реликвия из прошлого.

Ханна прочищает горло и некоторое время смотрит на мое кольцо, а затем опускает взгляд в пол, оставляя меня в раздумьях. Я не хочу сознательно причинять ей боль, но мне нужна уверенность, которую дает мне прикосновение Ареса.

— Знаешь, — говорит она. — Сегодня впервые за много лет мы все трое останемся здесь на ночь. Нам стоит поиграть в настольные игры или что-нибудь еще.

Арес обнимает меня и качает головой.

— Может быть, как-нибудь в другой раз, — говорит он ей, а затем поворачивается ко мне. — Я очень устал. — То, как он ухмыляется, говорит о том, что он вовсе не устал, и я подозреваю, что Ханна это знает. — Как насчет того, чтобы отправиться в постель?