Кровь испаряется с шипением, встречаясь с электрическими дугами. Пальцы этой эфемерной конечности изгибаются с неестественной точностью, обхватывая рукоять револьвера, поднятого потоком воздуха. Моя импровизированная рука пульсирует синхронно с сердцебиением, потрескивает высоковольтными разрядами и окрашивает всё вокруг мертвенно-синим светом, но я чувствую её так же ясно, как прежнюю плоть и кровь.

Каждый атом моего тела жаждет уничтожить Императора, и пока сердце пульсирует, качая кровь, бой не окончен.

Наставляя револьвер на противника, активирую Дурманящий бутон. Розоватое свечение вырывается из рукояти, устремляясь к Императору. На любого другого это произвело бы гипнотический эффект, заставив тянуться поближе, но Кар’Танар лишь раздражённо отмахивается от пси-эманаций, как от назойливой мухи.

Моё положение отчаянное. Ещё пара таких пропущенных атак — и от меня останется лишь горстка праха на полу. Нужно срочно переломить ход боя, пока не стало слишком поздно.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Спрятав револьверы в кобуру, я выхватываю со спины тяжёлую снайперскую винтовку — легендарный Фатум, абсолютное оружие. Активирую её связанную способность Пронзающую спираль — в комбинации с Усиленным и Противофазным выстрелом, Дуплетом и Пригоршней пуль, сжигая целую прорву арканы.

На миг прикрываю глаза, позволяя Инстинктам охотника вести меня. Сквозь закрытые веки мир предстаёт сетью энергетических потоков, пульсацией арканы и узорами силовых линий. Защита Императора — не статичный щит, а живая, дышащая система, состоящая из тысяч переплетённых слоёв. Его непреодолимый барьер безупречен во многих измерениях сразу, но любое совершенство имеет свой ритм.

И вот я вижу её — мельчайшую пульсацию в защитной структуре, наносекундную синхронизацию энергопотоков между слоями, происходящую при регенерации барьера. В этот момент на доли мгновения образуется точка сингулярности. Точка, где защита настолько концентрирована, что перегружает саму себя, как перенапряжение в электросети приводит к короткому замыканию. Подобно тому, как сверхплотная звезда в момент коллапса пожирает сама себя, защита Императора на краткий миг создаёт брешь, прорезающую все измерения сразу.

Мне не нужно видеть её глазами — мои инстинкты уже навели оружие с точностью до квантового уровня. И когда они подтверждают, что микроскопическое окно уязвимости вот-вот откроется, я стреляю.

? Let the choir sing ?

Пронзающая спираль с чудовищным грохотом вырывается из ствола, закручиваясь в две сверкающие нити. Вся эта конструкция, напоминающая безумный мерцающий бур, со свистом устремляется к своей цели.

Император привычно игнорирует выстрел, отмахиваясь от него, но тот, подобно неистовому зверю, прорывается сквозь барьер и врезается точно промеж глаз Кар’Танара.

Маска трескается и раскалывается на части, открывая мне лицо вековечной падали с уродливым круглым ртом пиявки.

По его каменному лбу бегут новые трещины, между ними брызжет ярко-зелёная кровь вперемешку с арканой. Пронзающая спираль продолжает буравить кожу и кости, пытаясь сокрушить череп и добраться до мозга.

Затаив дыхание, я жду этого, но…

К моему разочарованию, атаке удаётся оставить лишь относительно неглубокую рану.

И всё же чудовищный залп не проходит бесследно. Лицо Кар’Танара заливает собственная кровь, стекающая по глазам, щекам и подбородку.

Император застывает, его лицо искажается в гримасе абсолютного, почти детского изумления. Тысячелетия прошли с тех пор, как кто-то смог хоть как-то повредить его плоть. Неподвижность длится лишь мгновение, но в этой паузе сконцентрирована вся мощь его потрясения.

Затем он медленно поднимает пальцы к ране, касается сочащейся зелёной жидкости. Черты его древнего лица перекашиваются, превращаясь в маску первобытной ярости. Глаза, обычно холодные и высокомерные, вспыхивают огнём такой интенсивности, что воздух вокруг них начинает дрожать и плавиться. Он рычит, и этот звук не принадлежит разумному существу — это вопль реликтового отродья из-за края вселенной, который проспал эоны в глубинах бездны лишь затем, чтобы быть разбуженным оскорблением. Аркана бурлит вокруг противника, перекручивая саму действительность в ответ на его гнев.

— Ты… — его голос подобен грохоту тектонических плит. — Ты посмел пролить мою кровь?! Жалкий микроб, выползший из отбросов забытой планетки?! Я ПЕРЕКРАИВАЛ МИРЫ, КОГДА ТВОЕГО ВИДА ЕЩЁ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО! Я ПЕРЕЖИВУ ТЕПЛОВУЮ СМЕРТЬ ВСЕЛЕННОЙ! Я ЕСТЬ ВЕЧНОСТЬ!

Вместо ответа я едва слышно шепчу:

— Самодовольный дегенерат говорит: «Что?»

— Что? — переспрашивает Кар’Танар, и через миг вместе с осознанием звериный рёв, неистовый, полный исступления, срывается с его губ.

Такой уж эффект я имею на людей и нелюдей.