Если бы у меня был выбор, я бы никогда не вернулась в Уиллоу Крик и к соблазну, который он представлял. Но сейчас единственное, что имело значение — это безопасность Адди. Спрятать её в глуши было хорошей идеей. А если к тому же я смогу выяснить, какую роль Хатли играли в деле Анны и Ловато — ещё лучше. И если всё ещё оставалась надежда, что у девочки есть та самая страховка, о которой говорила Анна, я её найду.

Когда я сказала об этом Лиленду, он согласился, и мы наметили дальнейшие шаги.

После того как мы всё обсудили, я повернулась к стеклянной двери и посмотрела, как Адди спит. В груди что-то болезненно сжалось. Те двери, что я так долго держала запертыми, чуть приоткрылись. Как бы мне хотелось избавить её от того, через что ей пришлось пройти. Как бы хотелось не заставлять её снова переживать это, расспрашивая о случившемся. Но нам была нужна её история. Не только для дела, но и для её защиты. Но как, чёрт возьми, заставить её раскрыться, если я абсолютно ничего не понимаю в детях?

Техник с места преступления быстрым шагом направился ко мне по коридору, неся в руках чёрный рюкзак. Протянул его.

— Это, должно быть, её. Я подумал, что ей может понадобиться что-то знакомое, так что получил разрешение передать его.

У меня ёкнуло сердце. Вдруг в нём есть что-то важное? Но надежда быстро улетучилась, когда он продолжил:

— Внутри ничего особенного: детская одежда, Нинтендо и пара книг. Мы всё задокументировали и сняли отпечатки. Нашли несколько длинных чёрных волос — возможно, её или жертвы. Нам нужны её отпечатки и ДНК, чтобы исключить их.

Я разберу всё сама. Может, там есть что-то зашифрованное.

— Спасибо. Рамирес сказал тебе, что о ней нельзя говорить?

Он кивнул.

— Я не эксперт по местам преступлений, но могу собрать её одежду и образцы, если дашь мне всё необходимое.

— Сейчас принесу.

Он быстро скрылся в коридоре и вскоре вернулся с бумажным пакетом. Когда я вошла в кабинет, Адди уже проснулась. Её большие, полные слёз глаза выглядывали из-под одеяла.

— Эй, — тихо сказала я по-испански. — Ты голодная?

Она пожала плечами. Я протянула ей бутылку воды, которую принёс Рамирес вместе с одеялом.

— Хотя бы попей.

Она посмотрела на неё с подозрением, и у меня неприятно засосало под ложечкой. Насколько тяжёлой была её жизнь, если она уже не доверяла даже воде, которую ей дали?

Я налила немного в кофейную кружку, что стояла на заднем столике, выпила, а потом снова протянула ей бутылку. Девочка взяла её и жадно отпила несколько глотков, после чего её взгляд остановился на рюкзаке, который висел у меня на плече.

— Это же твой, да? — спросила я, снимая его и подавая ей.

Она протянула руку и прижала рюкзак к себе.

— В рюкзаке есть немного одежды. Мне нужно забрать ту, что на тебе, для полиции. Это важно для расследования. Было бы очень полезно, если бы ты рассказала нам, что случилось.

Она резко замотала головой, сжала глаза так сильно, что мне даже показалось, будто она вот-вот потеряет сознание.

— Ладно, — мягко сказала я. — Но тебе всё равно нужно переодеться и немного привести себя в порядок.

Она опустила взгляд на свои запачканные кровью руки и одежду, и в глазах снова заблестели слёзы. Затем резко поднялась на ноги, её взгляд метался по комнате. Я не была уверена, пытается ли она найти выход или просто ищет, где можно умыться.

— Давай найдём ванную, — предложила я.

Я выглянула за дверь и постаралась держать её в тени стены, пока мы пробирались к женскому туалету.

Закрыв дверь на замок, я объяснила Адди, что мне нужно сделать: сфотографировать её, снять пробы с её рук. Немного поколебавшись, я решила пропустить тест ДНК. Пока она не должна была появляться в системе.

Пока девочка переодевалась в кабинке, я вытащила всё из её рюкзака. Книги придётся просканировать. Консоль — проверить. Но ничего здесь не выглядело как та самая страховка.

Когда Адди вышла, я забрала окровавленную одежду и упаковала её в пакет вместе с другими собранными вещами. Девочка стояла у раковины, и я снова поразилась, какая же она крошечная. Даже до крана не дотягивалась. Я подняла её на стойку, и в этот момент она увидела своё отражение в зеркале. Замерла. Затем потянулась к мылу и воде, начала яростно тереть лицо и руки, пока слёзы снова не покатились по её щекам.