— А почему скорбь?

— Меч несет смерть… — пояснил мужчина.

— А вот у герцога Нормана на печати глаз, — вспомнила я. В моей голове пыталась выстроится хоть сколько-нибудь стройная картина их магической неразберихи.

— Да, верно. Кто ж не наслышан о способностях королевского палача, — прокомментировал Рэн. Мне захотелось сказать, что вот я — ничего не слышала. Но мужчине, похоже, не требовались мои признания.

— Уже давно не существует магии в ее первоначальном виде, каждый несет в себе лишь ее частицу. Норман — маг-менталист. Считывает эмоции, внушает мысли и, дарг знает, что еще может делать этот человек. Его все боятся. Мне кажется, что даже сам король иногда, — разоткровенничался мужчина.

— И откуда взялась такая магия? Не вижу связи ни с одним из пяти элементов.

— Да кто его знает? Некоторые виды печатей уже и к первоэлементам сложно привязать. Есть теория, что — менталисты это ответвление магии земли. Она отвечает за высшую степень рациональности — ее обладатели за счет собственной устойчивости научились расшатывать психику остальных.

От этой информации у меня голова пошла кругом.

— Просто хочу, чтобы ты поняла, почему мы тебя не вернули в тюрьму, когда увидели твою печать. Удивителен не только факт ее внезапного появления, но и сам символ — чистый огонь, а не его производные. У меня есть друг, тоже маг, одаренный Агосаром, так вот он — маг иллюзий. Выступает в театре. На его печати изображены крылья.

— И что означает моя печать?

— Это может ничего не значить, а может — что-то важное, — задумчиво протянул мужчина, а потом неожиданно хлопнул меня по плечу и добавил:

— Сейчас тебе не стоит нас бояться, на всех нас долг жизни, так что пользуйся! Что бы ни было дальше, скучно точно не будет, Маша, — боевик намеренно сделал ударение на моем неизвестном этому миру имени.

— Откуда ты столько знаешь? — не удержавшись, спросила я.

— Мой отец маг, и младший брат тоже. Меня демоническая доля миновала, но читать и много слушать об этом мне никто не запрещал. А вот ты почему об этом ничего не знаешь? Ведь твоя семья — копия моей, вдобавок еще и аристократическая.

— Я же женщина, меня не особо знакомили с тонкостями магии, — наобум ляпнула я. Нет, ну а что? Средневековье же — женщины вышивают и рожают детей, следят за домом. Что там еще аристократки делали? Может, и тут так? Вдруг угадала? Рэн мазнул по мне взглядом и как будто понимающе кивнул:

— Женщина, да, — а затем тихонько, чтобы слышала только я одна, заговорил:

— Графиня Марисса Раш, двадцати одного года от роду, обвиняется в убийстве королевского советника его светлости Дэшона Лонгфорда и леди Розалины Пулл, отравленных месяц назад в королевском дворце. Их убийство расценено как ошибка, а настоящей целью определен сам король — вино было взято из его личной коллекции. После начала расследования графиня Раш тайно покинула дворец и примкнула к своим сообщникам. Оказывается, она состояла в тайном сговоре с мятежниками, среди которых очень много ведьм. Они помогли ей достать яд для того, чтобы отравить короля. А несколько дней назад наша боевая звезда вышла на твой след. Тебя охранял десяток наемников, поэтому было жарко. И вела ты себя как фурия: вот этими самыми зубами прокусила мне руку, называя меня бездушным убийцей невинных.

Однако! Я не знала, как мне прокомментировать все то, что рассказал Рэн. Я была ему благодарна: я познакомилась с обвинениями в отношении Черной Мариссы. Вот же стерва! Бросила меня с таким кошмаром разбираться!

— Я никого не травила, — неконтролируемо громко воскликнула я, чем привлекла внимание остальных. А потом, поддавшись порыву, добавила:

— А еще леди Раш очень любит короля…

Странное получилось заявление, но мне очень хотелось напомнить всем, что Марисса все же живой человек, а не хладнокровная убийца или чокнутая ведьма. По крайней мере, я на это надеюсь. Однако добилась я обратного: к нам с перекошенным ненавистью лицом подошел Лекс.

— Он разве что дровишки под тобой не разжигал, а ты все еще слюни по нему пускаешь? — с презрением процедил Лекс.

Большая ошибка с моей стороны была сказать «любит» в настоящем времени. Да и вообще зря эту тему подняла. Я в этого индюка королевского в жизни не влюбилась бы, но, как известно, чужая душа — потемки. И все же мне опять почему-то захотелось защитить свою близняшку.

— Любить — это не преступление, а уж кого любить — не выбираешь, — глядя в глаза блондину отчеканила я.

— Я — выбираю, — злобно рыкнул он. — Я не позволю себе любить недостойную.

— Да и пожалуйста. А лучше — всех недостойных уничтожить. А то мало ли что, — почти орала я.

Что со мной? Я обычно так себя не веду. Не кричу и не жажду расцарапать физиономию бездушным снобам. Я просто их игнорирую.

— Это как раз и делает твой любовник, только не своими, а нашими руками, — разъяренно выкрикнул Лекс. Мужчина встал и пошел куда-то вдоль реки.

— Сейчас окунется — остынет, — спокойно подвел черту под нашей перепалкой Барс.

Мужчины разбрелись по своим лежакам. Дежурить первым оставили Клыка. Я недавно проснулась, но опять была готова поспать. Нужно пользоваться этой возможностью, ведь завтра у меня начинается новое испытание под кодовым названием «Маша — наездница».

Все встали на заре: сытно позавтракали, собрали сумки. После еды мужчины решили ополоснуться в речной воде. Подумала, что это хорошая идея, и решила последовать их примеру. Взяла мыло и смену белья — пришла очередь тех самых подштанников — и направилась к реке. Барс сказал, что в паре метров есть излучина, где меня никто не побеспокоит. Уходя, невольно скользнула взглядом по живописной картине, которая открылась моим глазам. Боевики уже успели раздеться до пояса и сейчас щеголяли своими торсами. Почувствовав мой взгляд, Клык дурашливо покрутился, демонстрируя тонкое, но жилистое тело.