— Как я рада тебя видеть! Что ты тут делаешь?

— У нашей четверки теперь ровно три объекта охраны: ты, король и герцог Лонгфорд. Сам не понял, когда мы успели так взлететь. Так что я — твой телохранитель на сегодня. И, скажу тебе, милая, твое тело достойно меня.

Я счастливо засмеялась, хлопнув его по плечу. Мы вместе направились в столовую; по пути я пыталась расспросить у Клыка все подробности, однако он меня осадил:

— Ты это, давай, будем при всех молча. Это в лесу мы были на равных, а сейчас я на три шага позади тебя.

Увидев, что я расстроилась, он добавил:

— Никакая графиня не будет так просто общаться с простыми наемниками. Я еще тогда, когда мы тебя из костра выловили, заметил, что ты другая. Но в то время ты больше молчала и боялась. Необычная ты. Я хотел сказать… Чтобы в будущем ни случилось, ты мне как сестра теперь, — вдруг очень серьезно признал мужчина и отступил на положенные три шага.

Я почувствовала, что глаза наполнились слезами — настолько тронули меня слова боевика. Такие редкие моменты, когда он бывает серьезным, дорогого стоили. Я кивнула и пошла вперед, однако все же запуталась в коридорах и прошла нужный поворот, после чего услышала позади:

— Стой, пять шагов назад, налево и еще раз налево!

В столовой действительно собралось около двадцати человек. К счастью, кое-кого я уже знала. Лекс и Камилла были приятным сюрпризом, Александр — неотъемлемой частью, Норман — ложкой дегтя, остальные — массовкой. Камилла помахала мне рукой, показывая на пустое место возле себя, и я поспешила к ней под недовольным взглядом короля, который скривился, но вслух ничего не сказал. Рядом с ним сидела молодая блондинка, чьи белоснежные волосы были уложены в необычайно сложную прическу, а розовое скромное платье создавало образ невинной девы. Я догадалась, что это и есть принцесса Лиллиана, конкурентка Мариссы в борьбе за сердце короля. Хотя нет, речи о сердце в случае с этим нарциссом вообще не идет. Впрочем, с учетом того, что принцесса — убийца, он заслуживает такую жену. По крайней мере, будет ее бояться. И что-то мне подсказывает, что в случае с Александром, это гораздо более надежный гарант его супружеской верности, нежели какая-то иллюзия любви.

Усевшись за стол, я позволила себе бросить взгляд на Лонгфорда — его место было напротив, но чуть левее. Мужчина обласкал меня взглядом, я кожей чувствовала его удовольствие от того, что он видит. Это было так мощно и эмоционально наполнено, что первую минуту я ждала, пока волнение пройдет, и не касалась столовых приборов, чтобы не выдать эмоции трясущимися руками.

— Леди Раш, как вам возвращение во дворец? — спросил меня мужчина, который сидел слева от меня.

Кажется, настало время светского разговора. Я с тоской посмотрела на аппетитную кашу с фруктами, в которую как раз планировала погрузить свою ложку.

— Здесь все осталось по-прежнему, — уклончиво ответила я.

Взглянув на своих соседей, я вдруг обрадовалась, что таки не взяла эту проклятущую ложку в руки, так как только сейчас обратила внимание на то, как едят дамы за столом. Осанка, манера держать приборы и техника зачерпывания серьезным образом отличались от свободного стиля принимать пищу в моей реальности.

— Повторяй за мной, — шепнула мне в правое ухо Камилла. А я подумала, что в этом мире существуют не только демоны, но и ангелы. Леди Лидс — одна из них. Кося взглядом на подругу, я начала есть, и чуть не поперхнулась, когда заметила, сколько пар глаз следят за моими манипуляциями. Напрягалась я первые пять ложек, а потом расслабилась. Да в конце концов, у меня печать на лице выскочила, я в лесу спала и в костре не сгорела! Стоит ли переживать, как я перед этими снобами кашу поглощаю? Отпустив себя, я начала с достоинством, но без лишней строгости, поедать вкусности.

— Графиня Раш, вы так изменились! — прокомментировала какая-то седовласая дама.

— Да? И в чем же? — выразила я бровями всю степень удивления ее ремаркой, не переставая при этом жевать. От того, что я говорю и одновременно подношу ложку ко рту, женщина не сразу нашлась, что ответить.

— Вы так торопитесь! Не стоит. Еда не убежит!

— Отнюдь. Я же не знаю, в какой момент из вас кто-то кого-то изволит отравить, и меня за это потащат на казнь. В темнице, знаете ли, еда не очень, да и с приборами напряженка.

Боже, кажется во мне проснулась хабалка, но я действительно не понимала, зачем цепляться к человеку, который ест. После моих комментариев охнуло и в страхе прекратило есть несколько человек. Камилла захихикала, а герцог Норман — кто бы мог подумать — захохотал в голос.

— Браво, графиня! Я тоже считаю, что манеры — это лишнее, — то ли похвалил, то ли унизил, не понятно.

От «покерфейса» Лонгфорда я почувствовала легкое неодобрение. «Знаю, милый, я нарываюсь, но больше не буду», — постаралась транслировать эту мысль глазами.

— Господа, графиня еще не пришла в себя после тяжелого периода жизни, — призвал к пониманию наш король. Кажется, я для всех тут как дикая зверушка, которая «угадай, что выкинет».

Но все же не я оказалась главным нарушителем спокойствия. Вишенкой на торте стала реплика принцессы Лиллианы. Она задумчиво ковыряла кашу ложкой, но так и не съела ни грамма.

— А кто-нибудь проверял эту кашу на яды? — спросила девушка без тени юмора или иронии.

Гробовую тишину, установившуюся после этого невинного вопроса, можно было ножом на куски нарезать, а я едва сдерживала рвущийся наружу смех. Ведь я-то знала, что это милое дитя — отравительница. Сюрреализм происходящего бил все рекорды. Спас положение один из лакеев, который осмелился доложить, что вся еда дегустировалась, и господа могут есть спокойно, так как слуги живы и здоровы. Все продолжили трапезу, а вот мне уже кусок в горло не лез.