– Ваше Высочество, – едва только Мелтис выпустил руку лже-Фей и отправился восвояси, тут же обратился к ней Анхельм. – Прошу вас, оказать мне любезность и подарить этот танец.

Руку горный принц протянул, совершенно убежденный в том, что предложение будет принято. На его губах играла легкая самодовольная полуулыбка, которая словно бы говорила: «Радуйтесь, Ваше Высочеств, вам выпал главный приз вашей жизни! Понимаю, понимаю, вы и надеяться не смели! Всё понимаю!» Он был настолько уверен в себе, что даже начисто лишенный водной магии человек, ощутил бы это.

Келиан же с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза и не прыснуть от смеха.

«Самодовольный индюк!» – дала она мысленную характеристику принцу и ответила со всей возможной любезностью:

– Благодарю, Ваше Высочество, – молвила она исполненным благоговейного, – но… я слишком устала и потому вынуждена ответить вам отказом.

На лице горного принца не дрогнул ни один мускул. Даже улыбка не поблекла. И не будь Келиан магом воды, ей бы даже в голову не пришло, что едва только «но» слетело с её губ, его, в буквальном смысле слова, сотряс сильный приступ раздражения, недоумения и уязвленного самолюбия.

– В таком случае, я провожу вас на балкон к диванам, – тон принца был учтив, но при этом не предполагал отказа.

Келиан с удовольствием бы послала его куда подальше и, вероятней всего, Фей именно так бы и сделала. Но, как уже упоминалась выше, в отличие от младшей, старшая сестра была воплощением деликатности и благоразумия.

Каким-никаким, а в данный момент Анхельм был союзником её королевства. Кроме этого, он был сыном короля, который всё ещё мог пойти войной на её королевство. И потому Келиан не могла позволить себе вести себя с ним так, как ей того хотелось, даже если горный принц только такого поведения с её стороны и заслуживал. Она должна была думать о будущем своего королевства и народа. Об их безопасности и процветании. Она осознавала, что каждое её неверно сказанное или грубое слово могло повлиять на отношения между двумя королевствами. Анхельм был наследным принцем, а значит он был ключевой фигурой, в связи с чем её отцу было гораздо более выгодно иметь его в друзьях, чем во врагах.

– И оставите меня голодной? – с шутливой укоризной в голосе вопросила она.

Её замечание не было ни отказом, ни согласием и потому застало принца врасплох.

– Что?.. – нахмурив брови, спросил принц.

– Я умираю от голода, вот что, – всё с той же шутливой укоризной в голосе объяснила она.

Складка между бровей Анхельма мгновенно разгладилась. Улыбка из напряженной, и оттого выглядевшая застывшей, вновь стала искренней, живой и искристой.

– Тогда позвольте проводить вас к фуршетным столам, – галантно предложил он.

– Фу-уух! Покорнейше благодарю! Хоть кто-то нашелся, кто вошел в положение бедной девушки! А то я уже боялась, что умру от голода прямо посреди бального зала на руках очередного партнера по танцу! – ослепительно улыбнувшись, шутливо посетовала Келиан.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, мы, мужчины, порой бываем такими бесчувственными болванами, – столь же шутливо посетовал он в ответ, чувствуя себя, и в самом деле, болваном. Правда, не бесчувственным, а несдержанным. Затем подхватил принцессу под руку и повел её к фуршетным столам, продолжая нести какую-то несущественную, ни к чему не обязывающую ерунду о том, какой замечательный вечер организовала её матушка и как он благодарен её батюшке за то, что тот поддержал его в сложной для него жизненной ситуации.

При этом Анхельм видел лишь прекрасные глаза и нежную улыбку, согревающую его сердце незнакомым, но уже желанным теплом, а Келиан размышляла о двуличности своего спутника: с одной стороны, он был вежлив и обходителен, с другой – скрывал под маской галантности и благодарности свои настоящие чувства и намерения. И если бы только под маской галантности и благодарности, но и под сильнейшими защитными амулетами. Он охотно принял её пасс, направленный на то, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение, но хотела бы она знать, что им руководило? Она была уверена, что каждый его галантный жест, каждое лестное слово и его активно демонстрируемое восхищение были частью какой-то игры, уже хотя бы потому, что Его Высочество надежно позаботился о том, чтобы его эмоции и чувства нельзя было не только ощутить, но даже уловить.

По большому счету, подобная предосторожность не была чем-то из ряда выходящим, особенно для того, кто, полагал, что находится в стане врага. К тому же несмотря на то, что зал был наполнен теплым светом свечей и заводными мелодиями оркестра, практически все присутствующие на балу понимали, что беззаботность и радушие лишь иллюзия, на самом же деле каждый их шаг и слово тщательно анализируются и могут иметь далеко идущие последствия.

Как только Келиан и Анхельм подошли к заставленным роскошными яствами столам, принц Анхельм первым же делом с элегантностью и ловкостью истинного бармена взял два бокала-флют со стола, налил в них охлажденное искристое шампанское и протянул один из своей спутнице.

– Позвольте начать наш кулинарный тур с тоста, – предложил он с улыбкой, поднимая бокал. – За вашу несравненную красоту!

Келиан кивнула в знак благодарности, улыбнулась, делая вид, что смущена и польщена, для чего отвела глаза в сторону и опустила их вниз.

Отпив небольшой глоток, она вновь посмотрела на принца, типа шаманское ударило в голову, и она осмелела.

– Я думала, вы собираетесь меня накормить, а вы решила напоить?.. – кокетливо улыбнулась она.

– Что вы-что вы, Ваше Высочество! Ни в коем случае! Я всего лишь хотел немного поднять вам настроение! И, судя по вашей улыбке мне это удалось! Как насчет вот этих канапе? – указал он на закуску с икрой и копченным лососем. Одним указанием, впрочем, он не ограничился. Он взял небольшую тарелку и начал щипчиками аккуратно складывать на неё вышеупомянутые канапе, а также ломтики редкого сыра, креветки в лимонно-масляном соусе. – Судя по тому сколько их осталось, – продолжал между тем вещать он, – они особенно популярны среди гостей. К тому же, как утверждает мой советник по кулинарному этикету, их вкус удивительно гармонирует с шампанским.