– Аделия! – выбралась из-под одеяла, отмечая, что никто на мою невинность покушаться и не думал, то есть я была всё в том же платье, в котором ходила вчера.

Но из комнаты я выбежать не успела, муженёк довольно ловко для вчерашнего умирающего, перехватил меня и осторожно прижал к себе одной рукой, вторую же так естественно устроил на талии. Прикосновение было приятным и… смущающим. Но показывать этих глупых чувств я была не намерена, а то чего доброго надумает ещё, что нравится мне…

– С ней всё хорошо, – не успеваю я возмутиться из-за того, что меня не пускают к малышке, Хэмлин расщедрился на пояснения.

Присмотрелась к нему при солнечном свете – он уже не был похож на покойника. Нет, тёмные круги остались под глазами, но были уже не такими выраженными, да и взгляд отнюдь не мутный. Словом, умирать он больше не планировал.

– А ты как себя чувствуешь? – спросила с запозданием.

Он усмехнулся и склонил голову на бок, рассматривая меня с улыбкой:

– Честно признаться, я начинаю ревновать тебя к этой девочке, – возмутился картинно. – Где это видано, чтобы о здоровье мужа жена интересовалась в последнюю очередь!

Он это специально, я знала. По глазам видела. Но слова его произвели на меня странный эффект – я почувствовала, что лицо обжигает румянец. Неуместный и совершенно ненужный. И чтобы скрыть его, я бросила, копируя его тон:

– Помнится, вчера вы, дорогой муж, сказали, что взрослый дядя и в силах справиться со всем самостоятельно. Так что…

– Уела, – вновь усмехнулся. Но тут же улыбаться перестал, что мне крайне не понравилось. – Аннэт, я думаю, нам стоит серьёзно поговорить.

Эм… Интересно, о чём? О том, что я нарушила его указания и потратила-таки деньги на приют? Или про то, что помимо Аделии в доме теперь целых четыре ребёнка? Или… Да я перечислять устану все эти «или», потому что совершенно точно не следовала его приказам и жила так, как сама считала нужным.

– Хорошо, – произнесла с улыбкой, за которой спрятала собственную нервозность.

– Но сначала, – протянул Хэмлин, зачем-то склоняясь ко мне ниже. – Может быть всё же подаришь мне исцеляющий поцелуй?

Предложение было шуточным, совершенно точно, ведь не мог же он предлагать это всерьёз? Не мог, а поэтому:

– Пожалуй, приберегу это чудодейственное средство на крайний случай.

Уголки губ его дрогнули да и в глазах заплясали смешинки, но он изобразил глубочайшее разочарование и произнёс:

– Аннэт, ты разбила мне сердце!

Пока он больше не договорился ни до чего провокационного, я аккуратно выпуталась из его объятий и отошла к столику, на котором так заманчиво стояли свежевыпеченные булочки.

– Если я буду завтракать, то это не будет мешать нашему серьёзному разговору?

– Не будет, – Хэмлин усмехнулся и жестом предложил мне сесть. – Только прежде, чем ты откусишь кусочек этих великолепных булочек, я бы хотел спросить – кто ты, Аннэт?

И, действительно, хорошо, что ничего съесть я не успела, потому что сейчас наверняка бы закашлялась. И спасать от смерти уже пришлось бы меня.

Молчание затягивалось и выглядело до неприличия подозрительным. Как и, наверняка, выражение моего лица. Потому что я крепко задумалась. Так сказать, всерьёз взвешивала все «за» и «против». Сказанного – не воротишь, поэтому серьёзно подумать было над чем.

Может быть, в библиотеке всё же стоило искать информацию о вот таких переселениях душ, а не о договорах? Толку было бы больше, честное слово.

Хэмлин меня, что удивительно, не торопил. Уселся в кресло, закинул ногу на ногу, а в руки взял чашку с чаем. И вот по этой расслабленной позе, да и по лицу, сложно было сказать, как он воспримет известие о том, что в теле его жены вовсе не молодая девушка, а старушка? И, что куда важнее, почему меня это вообще волнует? Точнее, почему волнует именно возраст? Смирилась же я там, в прошлой жизни, что лицо испещрено морщинами, кожа стала похожа на пергаментную бумагу, волосы потеряли что цвет, что густоту… Ко всему привыкла. Да и не претендовала ни на что, а тут… Вторая молодость вскружила голову, и мозги, если они там ещё имелись, вовсе перестали работать.

– А на какой ответ ты надеешься? – сказать правду вот так, в лоб, я всё же не решилась.

Хэмлин и глазом не моргнул, ответил быстро и чётко:

– На честный.

Логично. Я бы тоже ждала честности в такой ситуации. Да и в любой другой – тоже.

– Честный, значит, – пробормотала и прислонилась к спинке кресла. Попыталась расслабиться. Не очень-то у меня получилось, но я посчитала, что лучше уже рассказать хоть кому-то обо всём, что произошло, чем сильнее закручивать этот клубок лжи. А так как очереди из претендентов не имелось, то рассказать придётся муженьку.