Виктор отошёл чуть подальше от наставника, чтобы не мешать. Степан всё это время лишь стоял поодаль и следил за сыном. То, что Виктор видел впервые, Степана уже не впечатляло.

Как только всe было готово, Стиллэ повернулся к Виктору и пригласительным жестом указал на деревянный стол.

— С-сейчас-с тебе предс-с-стоит пройти пос-с-следний ритуал. Ис-с-спытания меч-ч-ча и магии поз-з-зади. Ты готов вс-стретитьс-ся с-с-со с-с-своим духовным з-з-зверем, — спокойно объяснил Стиллэ, затем указал посохом на место для ритуала. — Ложис-с-сь, Виктор Тихонов, и рас-с-слабь тело.

Виктор послушно залез на стол и лёг, после чего глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Пусть и надо было расслабиться, как просил наставник, но Виктор в глубине души немного волновался.

Стиллэ согнул в локте свободную руку — Виктора оплело прочными лозами по рукам и ногам. Тот от волнения метался взглядом из стороны в сторону, на что услышал ответ от наставника:

— Не пугайс-с-ся, юный Виктор. Это нуж-ж-жно, ч-ч-чтобы ты не пос-с-страдал. Прос-с-сто рас-с-cлабь тело.

Виктор посмотрел на невозмутимого Друида и понял, что бояться было действительно нечего. Окончательно сомнения развеял подошедший отец, который в привычной приказной манере произнeс:

— Наставник Стиллэ знает, что делает. Не бойся!

— Есть, — спокойно ответил Виктор, после чего ещё раз вздохнул и расслабился, насколько смог.

Стиллэ тем временем поднял из-под земли несколько корней, которые в сплетении своём образовали столик, на котором стояла деревянная чаша со странным фиолетовым отваром внутри. А в тени под навесом он ещё и испускал слабый свет. Друид взял чашу и поднёс к Виктору.

— Выпей, Виктор из рода Тихоновых. Выпей и ос-с-свободи с-с-свой дух для вс-стреч-чи с-с-со з-з-зверем, — проникновенно ответил Стиллэ. Его шипение будто эхом отзывалось в ушах Виктора с разных сторон.

Ему ничего не оставалось, кроме как приподнять голову и аккуратными глотками опустошить чашу. Вкус Виктору показался странным, но очень знакомым. Горечь перебивалась сладким послевкусием.

А дальше всe было как в тумане.

***

Глаза Виктора зажглись зелёным пламенем, он выгибался, пытался вырваться, бился в конвульсиях, кричал и вряд ли вообще осознавал себя. Так он, будто одержимый, извивался недолго: настой подействовал, Виктор издал протяжный хрип и распластался по столу. Его глаза продолжали сиять, только сам Виктор будто не дышал. Степан, глядя на сына, нервно сглотнул.

— Волнуеш-шьс-ся? — спросил его Стиллэ.

— Просто… просто себя в его возрасте вспомнил. Ничего особенного, — с лёгкой запинкой ответил Степан.

— Нет, — тихо проговорил Стиллэ, — это другая тревога… З-з-за с-с-сына? Он вз-зрос-слеет. Как и ты когда-то. Как и ваш-ш-ши предки когда-то.

Степан нахмурился и отвернулся от наставника, не желая говорить об этом.

— Он не ис-сч-щез-зает бес-с-следно, Дикий Вепрь, — продолжил Друид. — Рано или поз-з-здно тебе придётс-с-ся с-с-с ним с-столкнутьс-ся вновь, раз-з-з ты на это пош-ш-шeл.

— Я просто не хочу впутывать Витю. Он не обязан нести моe бремя. Не обязан… — ответил Степан, не смотря на наставника. — Но он всe хочет еe навестить. Повидаться. И каждый раз, видя еe, я вижу и его… словно тень на стене…

— С-с-сделай то, ч-ч-что важ-ж-жно для юного Виктора. Когда-нибудь он з-захоч-чет уз-з-знать правду, — заключил Стиллэ, погладив бородку.

Степан в ответ лишь молча кивнул, после чего продолжил присматривать за сыном и многозначительно произнёс в пустоту:

— Если меня не заберут раньше…

***

Непроглядная тьма. Странное место, где ничего не было. Лишь слышался какой-то неразборчивый гул. Какие-то из голосов звучали вдали, а какие-то будто шептали на ухо. И было не сбежать от них, не скрыться, даже уши заткнуть не помогало — сонм голосов просачивался, как вода сквозь сито.

Виктору было крайне не по себе от такого. Словно попал на тот свет и всe кружил в водовороте неприкаянных. И долго так его душа блуждала бы во тьме, только впереди засиял мелкий проблеск. Обычно к свету шли лишь покойники. Сам же Виктор не понимал, почему это так, ведь свет для него всегда был выходом, а не западнeй. Он начал стремительно приближаться к проблеску, отбросив все сомнения. «Стоит лишь к свету пойти, всякая тьма угасает», — вновь вспомнил Виктор слова отца.

А проблеск тем временем становился всe больше и больше, будто выход из длинного тоннеля. И лишь когда тьма уступила место свету, Виктор услышал шелест листьев, и гул ветра заменил неразборчивый шум. Окружение было настолько ярким, что Виктор сильно прищурился. Лишь через некоторое время вокруг проявлялись черты лесной поляны. Позади густой лес, впереди огромная стена, уходящая куда-то за облака. Не свернуть от неe ни влево, ни вправо — просто непроходимая граница. Только вот что она отделяла? И от кого?