Они подъехали к стальной арке, на вершине которой висела надпись «Южное кладбище».

— Вот мы и приехали. Дальше пешком.

Виктор ничего не говорил, лишь молча вышел из машины. Они пошли вдоль стальных ограждений, Степан был вперёди, так как знал, куда им надо идти. Миновав с десяток могил, Степан свернул налево, Виктор пошёл за ним. Тишину разбавляли лишь пение птиц и завывание ветра. Виктору было не по себе от этого места. Он не ощущал тут жизни, только давящую тишину от осознания, что здесь лежали и молодые, и женщины, и дети.

— Мы пришли.

Из раздумий Виктора вывел голос Степана, только более холодный, напряженный.

Виктор даже не сразу понял, что пришёл к могиле мамы. На надгробии было еe лицо: такое же нежное и аккуратное, как на фотографии дома. Само же место вокруг могилы было хорошо ухожено. Скошенная трава, чистая тропка и два ряда красных тюльпанов с обеих сторон, что образовывали коридор. Только любящий человек так заботился бы об этом месте. Виктор посмотрел на отца — тот стоял спиной и не смотрел ни на сына, ни на могилу жены. У Виктора даже внутри всё сжалось от такого.

— Проходи, сын. Уверен… мама будет рада услышать… чего ты достиг, — сдержанно сказал Степан.

— А… ты?.. — неуверенно спросил Виктор.

— Я… Я лучше тут постою.

Виктор аккуратно открыл калитку, чтобы не наделать шуму, и осторожно прошёл к могиле.

«Тихонова Асия Владимировна», — гласила надпись на надгробии. Виктор встал напротив него, не подходя слишком близко, и присел на корточки.

— Мам… это Витя… твой сын… Я пришёл… — говорил он аккуратно, негромко, каждое слово ему давалось с трудом, — пришёл порадовать… тебя… Представляешь… я стал… Хранителем, мам… Теперь… у меня есть… свой духовный зверь… и… — Виктор глубоко вдохнул и медленно выдохнул, — это медведь, мам… И ещё… папа тоже тут… Он… видел, как я проходил ритуал… он видел… его… Мы скучаем, мам… Дома всe хорошо… Но как будто… пустовато… Скоро я уже… стану ещё лучше… Ты будешь мной гордиться, мам… обещаю…

Дальше слова комом в горле застряли у Виктора. Он обхватил колени руками и опустил голову. И только он хотел дать волю эмоциям, как твeрдый отцовский голос вновь встряхнул его:

— Она гордится тобой, Вить. Не было для неё большего счастья… чем мы с тобой… А теперь… поехали домой.

Виктор повернул голову в сторону отца, тот всe ещё стоял спиной к могиле. Он никогда не рассказывал, что случилось с мамой, но часто винил себя в этом. А стоило Виктору спросить ещё, как Степан либо замолкал, либо злился. Сын медленно встал и отошёл к выходу.

— Я ещё вернусь, мам… — сказал он на прощание.

Как только Виктор вышел за калитку, Степан не глядя поднял согнутую в локте руку. Припавшие к земле тюльпаны тут же выпрямились и словно заново расцвели. Увидев это, Виктор улыбнулся, но у него снова начало неприятно щемить в груди.

— Она их очень любила… Мне её очень не хватает… — максимально сухо сказал Степан, выдерживая длинную паузу между фразами.

Виктор лишь понимающе кивнул. И так только Тихоновы молча вышли с кладбища, добрались до машины и поехали домой.

Тем же вечером Виктор со Степаном вышли прогуляться в центр города. Если на окраине ещё было относительно тихо, то чем ближе к центру, тем шумнее было вокруг. Оры пьяной молодёжи, громкий рёв несущихся автомобилей, музыка из клубов, разрывающая не только колонки, но и уши всех неравнодушных — такой была бурная жизнь обычных жителей Уранска в ночное время выходных. Степан давно не скрывал презрения к таким людям. Виктор же будто и не замечал их. Или старался не замечать. Шли Тихоновы в один бар, который отец часто нахваливал. Степана было сложно подобным впечатлить, поэтому Виктора самого заинтересовало это место.

Пройдя ещё по главной улице в центре, Степан и Виктор подошли к нужному зданию. Вход его украшала деревянная вывеска в форме морды совы, явно сделанная мастером.

— Значит, это тот самый бар, в котором делают лучший квас? — спросил Виктор, как только они с отцом зашли внутрь.

В тамбуре у входа, где люди оставляли в небольшом деревянном шкафу верхнюю одежду, Степан посмотрел в висящее на ширме зеркало и поправил причёску. Из верхней одежды у него была лишь простая водолазка, так что шкаф они с Виктором даже не открыли.

В самом баре уже сидели за столиками люди. Девушка, что явно отвечала за рассадку гостей, проводила Виктора и Степана к свободному столику у стенки и напротив барной стойки. Кругом на стенах висели головы и картины самых разных зверей. Обстановка располагала к тому, будто ты приходил не в бар, а в охотничий домик, усеянный трофеями. Помимо зверей на стенах и полках стояло очень много разных растений: от фикусов, до мини-пальм. За барной стойкой тоже сидело несколько людей, но большая часть стульев пустовала. И там же как раз работал висящий на стене телевизор, по которому крутили футбольный матч. Виктора такое не интересовало, поэтому он особо и не смотрел в ту сторону. Атмосферы бару добавляла ещё лёгкая джазовая музыка, которая в окружении кучи животных и растений звучала странно, но, с другой стороны, была настолько ненавязчивой, что хорошо дополняла обстановку вокруг.