«А правильно ли это?» — Подумал я, но тут же вспомнил последние секунды жизни Джинбея и горящую огнём, совершенно невинную, мою родную планету. — «Правильно, сомневаться нельзя. Если я не остановлю его, скольких он ещё убьёт?»

Магнитоплан приступил к торможению на последней станции. Наш отряд синхронно отстегнулся и вышел на улицу.

Понятие дня и ночи на Титане размыто: вокруг своей оси планета вращается за 66.6 часа, но очень часто другие планеты закрывают собой солнечный свет. Все 17 планет будто постоянно соревнуются в скорости между собой. Масса каждой отдельно взятой планеты влияет на скорость своей орбиты и орбитальную скорость вращения других планет. Влияя друг на друга, они создают непредсказуемый клубок переменных. Год на этих планетах может идти, как сотни дней, так и десятые доли, то замедляясь, то ускоряясь. Поэтому люди живут по собственному графику. По крайней мере, так было написано в единственном тексте про Титан, который у меня был.

DeatLust встретил нас несуразными небоскрёбами разных форм, которые переплетались между собой многоуровневой системой паутин тоннельных дорог с крутыми поворотами, похожих на смесь американских горок и экстремального аквапарка. Высота зданий показалась мне не такой удивительной, как себе это представлял я. Большинство из них возвышается на 20–30 этажей, какие-то выше в несколько раз, какие-то ниже. Однако одно здание выделяется своей высотой, чрезмерным пафосом и размерами, оно располагается примерно по центру, относительно остальных, а на самой его верхушке, стеклянной пирамиде, отражая солнечные лучи, светится надпись «Centurion». Она явно сделана из огромных золотых букв, если даже на таком расстоянии их отчётливо видно. Этажи во многих зданиях крутятся, уворачиваясь от обжигающих солнечных лучей. Людей на улицах нет. Только тоннели, небоскрёбы и песок.

— Вся жизнь там, под землёй, — сказал Теодор, заметив моё удивление.

Толпа Титанцев, Потентианцев, Роботов, Киборгов и других божьих, или не совсем, тварей дружным маршем направилась в сторону лестницы, ведущей вниз. Мы, следуя стадному инстинкту, направились за ними.

Несколько десятков метров мы спускались по лестнице, а затем, пройдя через 3 слоя дверей и комнат с дезинфекцией, предварительно отстояв нехилую очередь, встали в ещё одну очередь, которая проходила мимо небольшой будочки с сидящим за толстым закалённым стеклом Титанцем в форме. Теодор пропустил наёмников вперёд, нашептав им что-то на ухо. Они зашли в кабинку, и автоматическая дверь закрылась за ними.

— Я сейчас тебя схвачу, как заложника. Не пугайся, — ссказал Теодор.

Хороший парень — он даже в такой ситуации заботится о моём комфорте.

Как только наёмники успешно прошли контроль и дверь в кабинку открылась, Теодор схватил меня за плечи и толкнул вперёд. Мужик, сидящий внутри кабинки, явно опешил.

— Значит так, — обратился к проверяющему Теодор, — Зови старшего и не задавай лишних вопросов. Я с визитом лично к Мистеру Х, — сказал он полушёпотом, наклонившись к стеклу, а затем со всей силы ударил кулаком по небольшой области для документов.

— Стучать не нужно, я и так всё понял. Но раз вы с визитом к такому важному человеку, почему у вас нет с собой приглашения? — совершенно безэмоционально спросил Титанец за стеклом.

Теодор наклонился ещё ближе к стеклу:

— Я тебе, кажется, сказал, не задавать лишних вопросов, на всё есть свои причины. У меня в руках Саймон Феникс. Я думаю, вам поступила ориентировка на него, не так ли? — Теодор нажал на голографическую маску на моём носу, и она на несколько секунд отключилась. — А теперь. Зови. Сюда. Главного, — прошипел он. — И не смей никому говорить, про то, что увидел. Иначе испортишь сюрприз для Мистера Х.

Выражение лица собеседника Теодора резко изменилось.

— Обойдёмся без начальства, — сказал он и улыбнулся. — Проходите и добро пожаловать в DeatLust.

Приятная прохлада окутала моё тело, как только мы прошли контроль. Наёмников нигде не было, видимо выполняют свою часть плана.

— Фух, давно я не играл в такие игры, — облегчённо произнёс Теодор, снял маску системы подачи кислорода и выдохнул. — Можешь снимать СПК.

Воздух сырой и имеет странное кисловатое послевкусие. Мы отстояли ещё одну очередь и зашли в лифт. Теодор нажал кнопку: «-9». И металлический короб тронулся вниз. Тронул так быстро, что заложило уши.

— 980 метров под землёй, — сказал Теодор, как только лифт остановился. — Девятый уровень города смерти и страсти.

Мы прошли вперёд и вышли на улицу, если её можно так назвать. Теодор дезактивировал мои наручники, и я смог вновь свободно двигать руками. Справа, слева и по центру перед нами широкие дороги, а между ними основания небоскрёбов. Всё вокруг пестрит неоновыми вывесками с иероглифами на них, а под ними стоят молоденькие девушки в вызывающих нарядах. Кругом столько информации: звуков, цветов, запахов и вкусов. Где-то там шумит музыка, слева кто-то дерётся, а в окне самого близкого ко мне здания, прямо на балконе мужчина в одних носках и девушка с красными волосами слились воедино и ничего не стесняются. Все без исключения здания упираются в потолок, который по совместительству является полом этажа над нами. Расположение зданий тут напоминает шахматную доску, где чёрные клетки — квадратные основания небоскрёбов со сторонами по 50 метров, а белые — свободное пространство, где ходят люди. Получается, небоскрёбы тут — как деревья. Фундаменты зданий, как мощные корни, скрыты под землёй.

— Идём, тут никто никогда не стоит на месте, сильно привлекаешь к себе внимание.

— А куда?

— Прямо, а там в какой-нибудь бар или забегаловку, немного передохнём и дождёмся моего хорошего знакомого.

Теодор завернул в первую, встретившуюся на нашем пути, кафешку. Там мы купили по чашке кофе и сели за самый дальний столик. Окружение напомнило мне бар Вальхалла, в котором я недавно побывал. Только там было грязно и скудно от бедности, а тут от похуизма.

— Как вообще устроен этот город? — спросил я. — Почему над нами крыша?