Тем временем, на другом конце клуба стояли Айрис и Логан. Они выглядели так, как будто ничего не происходило, но Моника чувствовала, что что-то не так. Логан отошёл от Айрис, и она быстро подошла к Монике, обняв её за плечи.

— Всё нормально? — её голос был тихим, почти незаметным, но Моника почувствовала беспокойство.

Моника заставила себя улыбнуться, но её улыбка не была искренней. Это было просто отражение того, что она должна была показывать.

— Всё хорошо, — ответила она, но её голос был пустым.

Айрис, как всегда, не задавала лишних вопросов, но она продолжала смотреть на неё с каким-то странным взглядом, как будто что-то уже знала, но не решалась сказать.

Моника вернулась к своему положению в клубе, снова ощущая, как всё вокруг её давит. Она чувствовала себя как в клетке. И хотя вокруг неё были люди, она была совершенно одинока.

Тем временем Диего, словно почувствовав её слабость, подошёл ближе, касаясь её волос. Его пальцы проводили по её шеие с таким холодным вниманием, что это вызывало в ней настоящий страх. Но она не могла ничего сделать.

— Ты думаешь, что я не заметил? — его слова стали ещё более опасными. — Ты думаешь, что я не знаю, как ты пытаешься бороться с тем, что мы делаем с тобой? Ты можешь скрываться, можешь пытаться не быть здесь, но ты всё равно будешь мне принадлежать.

Моника не могла ответить. Её глаза метались по сторонам, и она понимала, что эта борьба внутри неё, эта маленькая искорка сопротивления, была обречена.

— Ты будешь делать всё, что я тебе скажу, — продолжал он, его голос стал низким, угрожающим. — Или ты, как и все, кто не подчиняется, исчезнешь. И никто не найдёт тебя.

Её глаза расширились от ужаса, но она не могла даже пошевелиться. Она уже знала, что этот мир не прощает слабости.

Он резко отступил, и она почувствовала, как её тело снова расслабляется, но только для того, чтобы понять, что страх вернётся с ещё большей силой. Она никогда не была готова к тому, что ей предстоит пережить.

Когда Моника вернулась домой, ей было тяжело дышать. У неё не было сил даже подумать, что делать дальше. Её жизнь стала постоянной борьбой. Всё, что она когда-то считала своим, теперь было под угрозой. И те, кого она любила, те, с кем она была, в какой-то момент тоже могли стать её врагами. Всё, что было прежним, теперь казалось иллюзией. И она, сама того не понимая, начала терять себя.

На следующее утро, после ночи, полной тревог и туманного страха, Моника проснулась с ощущением, что её жизнь снова перевернулась. Но на этот раз всё было хуже. Это не было чем-то временным, не было какой-то зловещей тенью, что вскоре исчезнет. Нет. Это было её новым, неизбежным существованием. И она не могла от этого скрыться. Всё, что ей оставалось, это принять.

Одежда, которую она надела, была не из её любимых, не потому что ей не нравился стиль, а потому что она понимала: в этом мире быть уязвимой нельзя. Поэтому она выбрала чёрное, простое и незаметное. Чёрное было её цветом, её защищённой зоной, хотя она знала, что даже чёрный цвет не спасёт её от тех, кто наблюдал за каждым её шагом.

Её руки дрожали, пока она собиралась на работу. Она привыкла к мысли, что каждое её действие теперь будет под наблюдением, что она находится в клетке, и эти стены с каждым днём становились всё прочнее.

Она не понимала, как это произошло. Как она оказалась в центре всего этого хаоса, как её жизнь превратилась в драму, которую она не могла контролировать. И даже если бы она могла что-то сделать, она знала, что её силы не хватило бы на спасение. Была ли она готова к этому? Не была. И, возможно, она никогда бы не была. Но сейчас у неё не было выбора.

Когда она выходила из квартиры, на её пути снова оказался Диего. Он стоял у её двери, в его глазах не было ни капли тепла. Он, как и всегда, был холодным, сосредоточенным. И его взгляды... те самые взгляды, которые проникали в самую душу, пробивали её, словно острые иглы.

— Ты куда собралась? — его голос был строгим, без малейшего намёка на сочувствие. — Ты мне не сказала, что планируешь сделать, — продолжил он, его тон становился всё более угрожающим.

Моника едва ли смогла скрыть раздражение, но она знала, что не стоит отвечать. Вся её жизнь была теперь под его контролем, и любое слово, любое неверное движение могло привести к последствиям, которые она не могла себе позволить.

— Пойду на работу, — произнесла она спокойно, пытаясь звучать уверенно, но, возможно, это был её последний акт сопротивления.

Он шагнул к ней, почти касаясь её тела, и её сердце пропустило удар. Этот физический контакт был как кнут, который она ощущала не только телом, но и душой. Его присутствие вызывало в ней не только страх, но и какое-то пугающее возбуждение. Она понимала, что ему не важна её реакция, он просто делал то, что считал нужным.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — его слова не были новыми, но теперь они звучали как приговор. — Ты не уйдёшь. Я решаю, когда и куда ты идёшь.