Жан же, бросив на меня взгляд, расценил моё состояние по-своему.

— Не бойтесь, всё позади. Ваш чемодан я заберу с вашего позволения, а вот с этим комплектом белья рекомендую вам расстаться. Неизвестно что этот извращенец с ним делал.

Честно говоря, сейчас бы мне не помешал свежий комплект белья, но всё не настолько плохо, чтобы искать душ — да и не время. Я понимаю, что у Жана могут быть неприятности из-за того, что произошло в номере, потому киваю.

— Конечно. Идемте.

… Взгляд портье за стойкой возле выхода из отеля выражает недоумение. На его лице прям написано: «что-то вы быстро управились, ребята». Если бы он знал, как мало женщине надо для того, чтобы получить оргазм — всего лишь увидеть, как благородный рыцарь бьет негодяя по физиономии.

Возле машины Жан останавливается.

— Сейчас вам некуда идти, — говорит он. — Вряд ли в такое позднее время вы найдете номер для того, чтобы переночевать. Могу предложить услуги моего отеля, где вам будет предложены ужин, вполне приличные апартаменты, а также достаточно времени для того, чтобы выспаться и решить, что вы будете делать дальше. Конечно, если вы уже определились, я могу отвезти вас прямо в аэропорт, но могу сказать по моему опыту, что подобные решения лучше принимать не сгоряча, а на свежую голову, хорошенько все обдумав. Что скажете?

— Скажу, что принимаю ваше предложение, — говорю я.

Сцена, когда этот решительный человек одним ударом решает проблему с Брюнетом снова и снова прокручивается у меня в голове, и сейчас я искренне благодарна Жану. Причем не только за это.

Сильное эмоциональное потрясение, пережитое только что, отодвинуло мои переживания по поводу Вик и моего мужа от той черты, за которой притаились всепоглощающее безумие и вечный холод небытия, сулящий быстрое избавление от душевных страданий. Видимо, всё, что нужно человеку в такие моменты — это хорошая встряска, благодаря которой он поймет: мы живы до тех пор, пока сами не решим, что умерли. А до этого нужно бороться во что бы то ни стало, и даже если целый мир повернулся к тебе спиной, это не повод расстаться с ним навсегда. Нужно просто силой своей воли развернуть его обратно, посмотреть ему в глаза, сказать все, что ты о нем думаешь — а если надо, то как следует вмазать по челюсти, чтоб он знал, как с тобой связываться.

Благодаря Жану я больше не хочу умереть. Я хочу жить вопреки всему, жить так, как не жила никогда. Своим ударом он словно разбил невидимую прозрачную скорлупу, внутри которой я жила до сих пор, преподал мне урок, который я никогда не забуду. Поэтому сейчас я просто не могу оскорбить его отказом. Да и не хочу, если честно.

Сейчас я уже другими глазами смотрю на этого угрюмого, замкнутого, нелюдимого человека. Неважно как ты выглядишь и каким воспринимают тебя окружающие. Важно кто ты внутри, что скрывается под маской, которую носим все мы без исключения — настоящий человек, или смердящая гниль, достойная лишь презрения. Брюнет умело строил из себя воплощение благородства и изысканности, а оказался настоящим мерзавцем. А Жан, совершенно не располагающий при первом знакомстве, спас первую встречную просто так, ничего не требуя взамен, лишь потому, что он не может иначе. В очередной раз надо признать, что я совершенно не разбираюсь в людях.

Жан кладет чемодан в багажник, мы садимся в машину — и через несколько секунд она уже летит по почти безлюдным улицам города, который готовится ко сну, словно огромное живое существо с множеством горящих глаз, похожих на окна. Спасибо тебе, Париж, за твою нереальную красоту, ласкающую душу, и за твои жестокие уроки, порой рвущие ее на части. Я никогда не забуду тебя, город любви и предательства, нежности и коварства. Завтра я улечу отсюда, оставив в воспоминаниях твои старинные здания, прекрасные скульптуры, потрясающие картины — и свою прежнюю жизнь, которая, словно хрупкая ваза, разбилась о твои каменные мостовые. Я очень постараюсь склеить из этих осколков что-то новое и прекрасное, и искренне надеюсь, что у меня получится.

Жан берет телефон, набирает номер.

— Андрэ, приготовь свободный люкс и организуй туда ужин номер шесть на двоих. Через десять минут.

И, не дожидаясь ответа, отключается. Похоже, обслуживающий персонал отеля вышколен у него по-военному, и приказы командира исполняет чётко, как солдаты в армии.

Не могу удержаться от вопроса:

— А что значит «ужин номер шесть»?

— Это моя система, которую я сам разработал, — отвечает Жан. — Конечно у нас есть обычное меню, но согласитесь, что в каждом ресторане есть свои сильные блюда, к которым лучше подавать определенные закуски и напитки. Сейчас вы не в том состоянии, чтобы выбирать, поэтому я взял на себя смелось заказать тот ужин, который наверняка вам понравится. Хотя, конечно, всё можно заказать и посредством обычного меню, если вы сомневаетесь в подобного рода ресторанных нововведениях…

— Нет-нет, пусть будет ужин номер шесть, — слабо улыбаюсь я.

Хорошо, что у меня еще остались силы улыбаться, потому что копаться в меню я точно не способна. Да и есть, если честно, не особенно хочется, но обидеть Жана отказом я тоже не могу.

Сейчас я сама не знаю, чего хочу — да и хочу ли? Слезы кончились, чувства и желания просто исчезли, словно цветы, вырванные из клумбы пронесшимся ураганом. Я просто еду по чужому городу, в чужой машине, туда, где меня ждет чужой отель с ужином, пронумерованным словно номерки в гардеробе.

Эйфория от решительного поступка Жана уже прошла, и я вновь отдаю себе отчет, что он, как и Брюнет, может оказаться на самом деле ни разу не благородным рыцарем, которого я себе нарисовала в воображении. Просто два волка подрались за самку, и сейчас победитель везет ее в свое логово, чтобы поступить с ней так, как ему захочется. Пусть. Мне все равно. Я уже устала ошибаться в людях, поэтому пускай они делают со мной что угодно. От жизни я тоже устала, поэтому если эта ночь станет для меня последней, значит так тому и быть.