— Ты пожалеешь. Очень пожалеешь. Ответишь за свою дерзость, гадина, — чуть ли не плевалась девушка в моё лицо.

В коридоре вдали послышались шаги. Блондинка полоснула ножом по руке свою сообщницу, а та в свою очередь хорошенько приложилась рукой к лицу блондинки. Обе заверещали так громко, что бедным ушам стало больно. Шайла отшвырнула меня в сторону и с визгом «Помогите!» чуть не вырвала дверь. Крепко хватаясь друг за друга, девушки вывалились из тесной комнатушки, продолжая визжать, как резаные, барахтаясь по гладкому полу в пышных платьях.

Естественно, такое представление не могло не привлечь внимание. Они специально подгадали момент, чтобы стража проходила недалеко. Мужчины мигом прибежали на помощь дамам и увидели меня с ножом в руках, растерянную и забитую в угол. Так, стоп! Нож? Откуда он взялся в моей руке?! Разбираться никто не стал. Схватили, скрутили и увели.

Длинные коридоры становились всё менее освещённым и более холодными. Однозначно, вели в темницу. Однозначно, глубоко под землю, где зябко и сыро, а я в одном лёгком платьице.

Звякнули ключи, кованая металлическая дверь в узком проходе со скрежетом отворилась. Мы прошли ещё пару десятков метров вдоль камер для заключённых. В каких-то были люди, но большинство пустовало. Меня определили в одну из самых приятных, если это слово можно применить к камере заключения. Здесь хотя бы была солома, а не голый пол.

— Посидишь пару дней без еды, подумаешь над своим поведением, а там посмотрим. Покушение на достопочтенных дам — любимых наложниц Императора — серьёзное преступление. Молись, как бы не казнили или не вернули беорхийцам, — отчеканил стражник, замыкая дверь.

— Но я не…

— Все вы «не». Так что мне уж не рассказывай, — отрезал и ушёл.

Ну вот, Мира. Такого ты точно не ожидала. Какие коварные женщины однако. Нет, ну, каковы, а?! Подстроить такое представление, даже не испугались поранить друг друга. И что делать теперь? Уповать на Хельвдана или Калантиэля? Если они убедят Калантиэля, что я на них действительно напала, то даже Хел мне вряд ли поможет. А они убедят. Как такому не поверить? Порезы есть, синяки, наверняка, тоже будут. А я вот целая и невредимая…

Та-а-ак. Спокойно. Возвращаемся к истокам. Для чего всё это было изначально? Правильно, нужно было спасти мальчика! Я его спасла? Да, он сейчас в целости и сохранности. А ещё моей деревне не угрожают беорхийцы. Значит я всё это терплю уже не зря. Я ведь не знаю, что будет дальше. Вдруг получится доказать свою невиновность. А буду сейчас накручивать себя — только нервы зря потрачу.

Я постаралась взбить солому, чтобы было чуть мягче и теплее спать. Колючие остюки впивались в кожу, царапались, от пыли зудела кожа, без конца хотелось вертеться, но приходилось себя останавливать, чтобы не вызывать новую волну чесотки и не обзаводиться новыми царапинами. Так прошла первая ночь.

Днём ко мне никто так и не пришёл. Ни стражники, ни служанки, ни Хельвдан, ни Император. Вообще никто. Как обещали, еды не принесли, но не принесли и воды, а пить уже изрядно хотелось. Ног и рук я не чувствовала из-за холода. Пыталась согреться, разминаясь, но остальным заключённым не понравилось обилие шума, и меня грубо «попросили» угомониться. Только ближе к ночи зашёл весьма неприятный тип.

— Ну что, сознаваться будем? — спросил он визгливым голосом.

— В чём?

— Дуру не строй!

— Я не нападала! Это я им чем-то не угодила! — пыталась объяснить.

Но кому? Тому, кто изначально пришёл за признанием? К тому же они видели то, что видели, убедить их в обратном вряд ли возможно. Но и каяться в том, чего не совершала, тоже не собиралась.

— А я уж хотел воды тебе дать, но раз правды от тебя не дождёшься, сиди дальше, осознавай, — и он демонстративно взял кувшин и плеснул воду на пол, прямо в камеру.

Так что теперь меня окружал не просто холодный, но и мокрый пол. Несколько брызг попало на платье. Сволочь!

Хельвдан

Я послушал Парису и перестал ломиться к Мире. Она обещала поговорить с моей девочкой. Чтобы не изводить себя ожиданием погрузился в работу. Подготовка к войне, будь она неладна, отнимала очень много времени и сил, но сейчас это было мне на руку. Потому как думать, как там Мира и что с ней происходит, было абсолютно невыносимо.

В дверь постучали и, после приглашения, в кабинет зашёл Дарвэн — начальник дворцовой стражи. Бросил на него вопросительный взгляд.