Он хотя бы поинтересовался, была ли я в здравом уме той ночью.

Однако Джейден этого не делал.

Джейден видел, что я веду себя странно после того, как без видимой причины потеряла сознание в баре, и его решением в данной ситуации было предложить мне трахнуть и отсосать у всех его друзей у него на глазах. Это не то, что сделал бы хороший человек. Это не то, что сделал бы добрый человек. Так не поступают с тем, кого якобы «любят».

Мне не нужно, чтобы кто-то говорил мне это.

Мне также не нужно слышать, как Джейден лжёт об этом.

Суть в том, что он был плохим человеком, потому что хороший человек не сделал бы ничего такого, независимо от того, думал ли он в то время, что мне это «нравится», или нет.

Тем не менее, какая-то часть меня, должно быть, испытывала некоторый стыд из-за моей кажущейся готовности в моих воспоминаниях. Какая-то часть меня, должно быть, реагировала на это.

Я знала, что с моей стороны не совсем нормально никому об этом не рассказывать. Я знала, что некоторые из причин, по которым я не хотела никому рассказывать, были связаны с нежеланием объяснять то, что я помнила.

Я знала, что это настоящая причина, по которой я не рассказала Касс или Джону… не говоря уже о моей матери.

Это плохое предчувствие витало вокруг меня, как запах.

Это также вызвало эмоции, с которыми я не сталкивалась с детства.

Это тошнотворное, выворачивающее желудок чувство, к примеру. Осознание того, что я другая, что со мной что-то не так. Осознание того, что как минимум некоторая часть этого была сексуальной, что со мной что-то не так в сексуальном плане. Всё это смешалось с беспомощным гневом, который напугал меня ещё больше, хотя бы потому, что я чувствовала за этим холодную жестокость.

Какая-то часть меня хотела причинить боль этому ублюдку.

В смысле, по-настоящему причинить ему боль.

Мне не нравилось это чувство.

Мне оно совсем не нравилось, даже если не считать того, что это могло упечь меня в тюрьму.

Может, я просто не хотела знать, на что я на самом деле способна, когда дело доходит до такого. Я помнила, как люди бравадно заявляли о том, что они сделали бы, если бы с ними случилось то или иное событие. Обычно они врали напропалую.

Джон говорил мне то же самое, и не раз.

Люди говорили много чепухи, но большинство из них ничего бы не сделало.

Хотя сейчас я могла чувствовать эту часть себя. Эта часть меня не была заинтересована в том, чтобы нести чепуху, или делать громкие заявления, или вообще с кем-либо разговаривать. Та часть меня, которая была чертовски серьёзна. Я могла чувствовать ту часть себя, которая причинила бы кому-то боль.

Я могла чувствовать ту часть себя, которая могла причинить кому-то боль.

Я имею в виду, по-настоящему.

Вместо того, чтобы полностью встретиться лицом к лицу с этой частью себя, я просто выбросила такую возможность из головы. Вместо этого я сосредоточилась на тренировках Джона по самообороне. Я сосредоточилась на мысли, что это больше не повторится, по крайней мере, со мной. Я сказала себе, что не позволю этому повториться.

Я знала, что эта часть на самом деле была дерьмовой бравадой, но я сказала себе, что это меня тоже не волнует. Правда в том, что я не могла контролировать, случится ли это со мной снова, не по-настоящему, потому что я изначально не была тем, кто это сделал. Я не могла помешать другим людям проявлять насилие, или накачивать меня наркотиками, или насиловать меня. Я не могла.

Но я сказала себе, что могу.

Я сказала себе, что могу закрыться от них, стать невидимой для них, чтобы им не было так легко причинить мне боль.

Джон появился на Бейкер-Бич тем утром, в точности как сказал этот голос… или присутствие… или что бы это ни было.

Я не задавалась такими вопросами ни в то время, ни с тех пор, на самом деле.

Я всё ещё не хотела думать о том, насколько странным был этот аспект событий, или о том факте, что он… или оно… или кем бы он или оно ни было… вероятно, было просто галлюцинацией.

Я сказала себе, что это часть моего собственного подсознания.

Я назвала это Стражем.

Во мне было что-то, что заботилось обо мне, когда я была в опасности.

Я знала это уже много лет, но в то утро я превратила эту внутреннюю часть себя в настоящую личность, вероятно, потому, что мне это было необходимо. Я отчаянно нуждалась в этой части себя, чтобы вытащить меня оттуда — увести меня оттуда до того, как Джейден проснётся и начнёт лгать мне и промывать мне мозги, чтобы я не причинила ему боль, пока он спал, или пока я не сделала что-то ещё, от чего я потом не смогла бы отказаться; чтобы отвести меня в безопасное место, где-нибудь, где Джон мог бы найти меня.