Я подняла взгляд на лицо статуи. Ответить она мне не могла. Но мне нравилось представлять, что вот эта тень, мазнувшая её по лицу, на самом деле и есть её реакция на мои слова. И не важно, тень от облака ли это была, или случайно пролетавшая мимо окна птица.

Лёгкий ветер будто погладил меня по голове.

Успокаивающе. И почти сразу, возникло ощущение прикосновения к левому предплечью.

Я невольно обернулась, хотя точно знала, что рядом никого нет. И успела заметить, как открывается дверь. Правда, кто именно собирался зайти я не увидела — дверь резко закрыли. Настолько резко, что звук хлопка разнёсся эхом, вынуждая поморщиться.

Странно.

Первый раз вижу подобное. Не то, что дверь захлопнули — хотя и в этом обыденного мало, всё-таки храм. Но то, что кто-то вдруг испугался зайти внутрь, точно впервые.

Медленно я направилась к двери. Может, что-то случилось? Но что может случиться посреди города оборотней? К тому же, тогда бы человек или оборотень, наоборот, стремился бы оказаться внутри храма, а не вот так.

Я вышла на улицу, тут же прикрыв глаза от яркого солнечного света. Проморгавшись, в удивлении оглядела небольшую толпу… Подростков.

Большую часть из них я знала — видела на занятиях. С кем-то даже находилась в «одном классе», на одной ступени обучения. Многие из них были старше меня, некоторые даже были старше Киры, хоть и учились вместе с нами. Поэтому-то и удивительно было видеть их сейчас и здесь, именно в таком составе.

Они стояли на площади, перед деревом, за ним, выглядывали из-за домов и кустов… И смотрели на меня.

Наверно, мне полагалось испугаться. Всё-таки почти три десятка подростков оборотней, которых я почти не знала. Откуда бы девчонке из глухомани уметь выдерживать такое концентрированное внимание? Но я лишь растерялась. Момент изображать эмоции был упущен, а пугаться спустя пару долгих минут… Это будет выглядеть издевательством и насмешничеством, даже если они таких слов и эмоций не знают.

— Ты что ли, Мия? — вперёд выступил хмурящийся парень.

Высокий, мускулистый, с коротким ёжиком светлых волос… Пожалуй, немногим старше той же Киры, хотя и выглядит внушительнее, чем наш с Тери тренер фехтования. Смотрит мрачно — так, словно его вторым обликом должен быть медвежий. И с ним мы раньше точно не сталкивались нигде и никак — присутствия в одной классной комнате на одних и тех же занятиях маловато даже для банального знакомства.

— Я.

Отрицать было глупо. К тому же, мне стало интересно, чего ради это собрание. Сомневаюсь, что это будет что-то приятное — слишком недобрыми были взгляды большинства. Которые, к слову, теперь они постарались скрыть. Как будто не пытались во мне дыру только что прожечь, а просто мимо проходили и внезапно наткнулись на редчайшую из редкостей.

Всё это я отметила мимолётно. Скорее по привычке, выработанной за десятки приёмов во дворце. Это же помогло собраться. Что бы ни происходило, лучше быть настороже.

Парень прищурился и презрительно скривился. Не пытаясь скрыть гримасу, а как будто даже наоборот, постарался сделать её более явной. Видимо, чтобы деревенщина вроде меня точно поняла всю глубину его отвращения.

— Ну и чего вылупилась? Цирк здесь нашла?

Это звучало скорее смешно, чем угрожающе. Но, кажется, так считала только я — на лицах остальных подростков отчётливо проступало предвкушение. Хм, нет, они пытались его скрыть… Даже Кира… Особенно Кира! Удивительно, что я заметила её только сейчас — учитывая её ярко-рыжую макушку, практически одну-единственную в толпе. А вот её торжествующая ухмылка была уже не столь удивительна. Непонятна — да, но не удивительна. Однако Кира быстро спрятала её за выражением тревоги и беспокойства.

Однако я — увидела. Заметила. И осознала.

Теперь всё стало не просто понятным, а буквально кристально прозрачным. Я конечно могу ошибаться, но вряд ли они пришли, чтобы просто поговорить по душам.

— Отвечай, когда с тобой разговаривают! — парламентёр, кажется, начал злится.

— Прости, я не помню твоего имени…

Я изобразила виноватую улыбку. Извиняться мне на самом деле было не за что, но нарываться на ссору раньше времени было не рационально, а выяснить в чём суть этого представления — иначе и не назвать, — хотелось.

— Ну конечно!

Он сделал громкое «пф» — словно лошадь, и головой тряхнул соответствующе… Я даже засомневалась в своей оценке его второго облика. Но не помню, чтобы когда-нибудь слышала об оборотнях-лошадях.

— Откуда ж такой деревенщине как ты, запомнить моё имя?

Я нахмурилась. Эта фраза звучала… Оскорблением? Я растерялась.

Он ведь явно пытался меня задеть, но я совершенно не представляла, как стоит себя повести. Обижаться на это всерьёз я не могла. Даже наигранно… Не могла. Хотя интонация его была презрительной чересчур, но… Он ведь, если говорить его языком, тоже деревенщина. Простой парень, который на занятиях в местной школе сидит со мной в одной классной комнате. И, думаю, не сильно ошибусь, если предположу что науки ему даются не слишком сильно. Он выглядит так, будто его удел махать мечом или, в крайнем случае, кузнечным молотом.

Обижаться же на его слова было так же глупо, как обижаться на детский лепет или птичьи трели.

Кажется я слишком сильно задумалась над ответом — переговорщик начал злиться и говорить громче.

— Эй, ты чё, блаженная что ли, как тётка твоя?

— Что? — я посмотрела на него недоверчиво.

— Блаженная, говорю, — он повторил с громким причмокиванием, будто сладость ест. — Как Реона эта.

— Тикс, не надо, — чей-то испуганный возглас потух в недовольном «тш» от остальных зрителей.