От этого осознания стало неуютно, и жрица ускорила шаг.

Если она ошиблась в этой своей оценке девочки, то может и в другом тоже ошиблась. Реона уже не помнит, какую причину Мия назвала, что оказалась тут, но… Что, если она сбежит от чересчур навязчивой родственницы. Которая чаще вела себя как жрица и наставница, но отнюдь не так, как должна себя вести любящая бабушка.

Как Мирта, например. Осознавать ошибку внучки, но защищать до последнего. И лишь дома наказать, не вмешивая в это посторонних.

На этом фоне Реона выглядела ужасно. Плохая жена, никудышная мать… А теперь ещё и как бабушка тот ещё подарочек.

Женщина вздохнула. Механически кивнула проходящим мимо булочнице с корзинкой яблок, и остановилась, озарённая идеей.

Яблоки, необходимость разговора… Мия, похожая в своём упрямстве на Кармель. И сама дочь, которая когда-то согласна была мириться с матерью, стоило лишь той принести её любимого яблочного лакомства.

Даже если Мия не разделяет страстную любовь своей матери… Она вряд ли станет отказываться от разговора, подкреплённого столь весомым аргументом.

Реона решительно свернула в сторону рынка.

Король оттаял. Великодушно он дал Лонесии на сборы целые сутки.

Вчера весь дворец слышал истерику, что закатила по этому поводу принцесса-бастард. Сегодня же об этом напоминало опухшее от слез лицо Лоны – скрыть следы не помогла даже косметика. А помогать при помощи магии леди Шонель отказалась так же принципиально, как и магистр.

Астерия не могла скрыть своего злорадства, стоя на крыльце, чуть позади от отца и левее.

На сестру, так же, как и на её печально-испуганную фрейлину, она не смотрела. И вопросов не задавала, хотя страсть как хотелось, чем эта несчастная заслужила своё путешествие в договорное «долго и счастливо». Но Астер закономерно рассудила, что это очередная традиция – ведь никого, кроме неё их присутствие не удивляло. А выглядеть в очередной раз неотёсанной деревенщиной она не желала.

Процессия, которой предстояло отправиться в путь через несколько минут, внушала восторг и трепет. Целых две кареты, пяток телег с провизией и прочим скрабом. Полсотни королевских гвардейцев. И два десятка стражей от северян, которые из-за своих мускулистых фигур напоминали очеловеченных горных троллей из сказок. На них заглядывались все служанки, да и Астер, уж на что была равнодушна пока к мужчинам, не могла перестать рассматривать их.

– Так и не скажешь, что они из нашего королевства, – негромко призналась Астерия брату.

– Только формально, – Терион качнул головой, не отводя настороженного взгляда от воинов. – Северные баронства всегда старались оспорить власть короля.

– Я… Не помню этого, – с сомнением призналась Астер.

– Я найду тебе потом книгу, только напомни. А то я могу не успеть.

– Ты снова уезжаешь? – Астерия напряглась.

– Да, – брат кивнул. – Не могу же я всю жизнь сидеть подле отца?

– Но почему сейчас?

– А когда? – он едва заметно улыбнулся. – Я молод и хорош собой. Не обременён ни семьёй, ни властью как таковой. Когда, если не сейчас?

– Когда-нибудь, – буркнула Астерия, отводя взгляд.

Известие о скором отъезде брата, с которым они только-только нашли общий язык, расстроило. При том, гораздо сильнее чем даже отъезд тёти Шонель. Про Лону говорить не приходилось, потому что её отъезд Астерию исключительно радовал. И она от всей души желала, чтобы Лона так и осталась на Севере, не возвращаясь более ко дворцу. Даже на какие-то особые торжества. Нет, нет и нет, пусть осваивает Север и налаживает связи.

– Увы, Астер. Это невозможно, – спокойно произнёс Терион. – Мы – дети короля. Каждый из нас должен делать то, что должно.

– Вот только тебе должно уехать, чтобы приключаться и путешествовать. А мне должно носить дурацкие платья, слушать скучные уроки и тухнуть в одиночестве.

– Ты не будешь одна. Я покину замок, но это не сделает нас вдруг чужими друг другу. Мы по-прежнему будем общаться. Я буду присылать тебе письма так же, как Корнелия. Буду рассказывать всякое интересное, а ты будешь жаловаться мне на зануд учителей.

Астер упрямо мотнула головой и промолчала.

Писем Корнелии она не видела. Знала, что служанка приносит их иногда, но… Так ни одного и не открыла. Это были письма не ей, а Мии. И влезать в них… Невежливо, нечестно. И до жути обидно. Потому что… Хоть Астер и успела убедится в том, что жизнь младшей сестры была не сладкой, в глубине души всё равно сидела эта обида – у Мии были сестра и брат, тогда как у самой Астер только тётя, которая, как выяснилось, её обманывала.

– Кстати, знакомься. Это Льюис Кодвелл. Будущий муж нашей сестры.